Читать книгу - "Начало новой истории - Трилата Нижеги"

обёрнутом вокруг талии несколько раз.

Бесшумно скользнув к столу, она цапнула с тарелки немного подгоревший блине́ц, спешно сунула за щёку, плюхнулась на стул. Прожевав, облизала измазанные в масло пальцы, довольно улыбнулась, спросила:

— А Тётушка куда делась?

Хафэр обернулся, немного подумав ответил:

— Пошла куда-то, вроде бы скоро вернётся.

Эктори вымыла руки, собрала волосы в непонятной формы пучок, намеревалась уже уходить, тут её остановила Тётушка:

— Куда это Вы, Леди, в таком виде?

— В лес… Вы же говорили, что там ягоды созреть уже должны. Я потом переоденусь, честное слово.

Хафэр перекинув завершающий блин на тарелку, схватил Вихрь, поспешил за ней, на ходу приговаривая:

— И куда ты одна? А если случится чего? Я с тобой!

— Чтобы потом тебя ещё спасать? — поинтересовалась Эктори.

Хафэр сделал вид, что не заметил смешка, поспешил пристегнуть меч к поясу.

Эктори остановилась, запротестовала:

— Куда в хорошей одежде на природу? Я потом штопать опять не буду!

Тётушка выдала Хафэру рабочую одежду, погнала переодеваться.

Эктори не дожидаясь своего «заступника» поспешила вперёд.

Хафэр догнал её уже за окраиной селения, какое-то время они шли просто в молчании. Эктори успела подумать, что пожалуй это в первый раз, когда им нужно так много обсудить, но при этом она просто не знает о чём говорить, потому решила спросить:

— Чего у вас такое случилось? Ну или вернее, куда вляпался?

— Не говори так, будто от меня одни неприятности… — пробурчал Хафэр.

Эктори хотела было сказать, что от её неприятностей не зависит судьба государства, но вовремя осеклась, поняв, что ничего хорошего за этим не последует, она рискует обидеть Хафэра и спровоцировать ссору, потому, посмеиваясь спросила:

— Ну что ты? Как такое вообще можно подумать? Я помочь хочу…

Хафэр поднял на неё взгляд, в котором явственно читалось: «Я понял, что только что вертелось у тебя на языке…»

Эктори не выдержала, залилась звонким заразительным смехом, так что Хафэр слегка улыбнулся. С трудом успокоившись, проговорила:

— Вот, и мы играем в общение.

Хафэр кивнул:

— Вся жизнь игра…

— Но мы увы не игроки, — перебила его Эктори, чем вызвала некоторое удивление. — Ты часто повторял, да и теперь повторяешь эту фразу. Она откуда-то взята? Что за книга?

— Нет… — уверенно сообщил Хафэр: — Я её точно не придумал, но не помню откуда она, наверняка принадлежит какой-нибудь исторической личности.

Эктори помолчала в задумчивости и вдруг предположила:

— Она бы прекрасно подошла какому-нибудь низшему, вынужденному трудиться во искупления своих злодеяний.

— Быть может…

— Так что же, продолжим нашу игру! — воскликнула Эктори с энтузиазмом. — Покайся во всех прегрешениях своих!

Хафэр вздрогнул от неожиданной смены тона их разговора, выпалил первое, что пришло на ум:

— Мне приходится принимать решения, от которых зависят судьбы многих. Я просто не могу вынести этой ответственности. Что если я где-нибудь ошибусь, буду руководствоваться сиюминутным желанием, и всё покатится в никуда? Я ведь уже именно так и поступаю.

— Как бы ни было тяжело, всегда можешь найти меня, я тебя поддержу. Надо будет на руках потащу, к намеченной цели, я ведь сильная.

Хафэр недоверчиво покосился на Экотори:

— С чего ты это взяла?

— У меня же всегда всё получается, мне всё даётся очень легко. У меня прекрасная память, хорошо развитое тело. Танцевать не умею и пою плохо, но да нужно ли это? Я со всем, что мне необходимо всегда справляюсь не прикладывая особых усилий. С этим все согласятся.

— Какие глупости… Даже не думай в это верить. То, что ты привыкла работать, то что для тебя это не является чем-то необычным, это ещё не значит, что тебе это легко.

Эктори недовольно надула губки:

— Ну вот, только хотела поддержать тебя, сказать, что всегда есть тот, на кого можешь положиться, тот, кто готов отдавать за тебя жизни. А ты опять поучаешь…

Хафэр не ответил, зацепившись за одно, сказанное без какого-либо скрытого умысла слово: «жизни» его мысль пошла глубже, завертелась, развилась в ином направлении. И он спросил:

— Что насчёт ценности жизни? Чью можно принести в жертву, а чью необходимо оставить.

Эктори хохотнула, так, словно разговор шёл о совершенно обыденных вещах:

— Тут всё просто: Гадов убей.

— А кто гады?

Она хотела ответит сразу же, без промедления, но неожиданно поняла, что и сама не знает точного определения, потому стала предполагать:

— Для меня гадами были те, кто не задумывается о ценности чужой жизни, те, кто готов убить тебя, если ему представится возможность, те, кто жертвует сшодами не ради чводов, а только из-за своих корыстных намерений, кто принуждает других платить цену бо́льшую, чем требует поставленная цель. — Она ненадолго замялась, размышляя о том, правильно ли сказала, потом перевела внимание на другое: — В любом случае, если у тебя в руках меч, а пред тобой тот, кого ты должен этим мечом убить, то у тебя просто нет права противоречить воли Судьбы. А если же за мечом нужно куда-то идти или нужно искать того, кто от него падёт, то ты должен сделать всё, чтобы избежать жертв. А уж если ты можешь сделать что-то, чтобы спасти другого от меча, то делай! Судьба не позволит воплотить больше, чем Она отмерила, всё давно уже чётко расписано и прочитано, в жизни всё следует своему чёткому распорядку.

— Красивые речи…

Больше они не вели беседы. Эктори аккуратно срывала ягоды с колючих кустов, а Хафэр стоял рядом, держал корзинку и думал обо всём сказанном.

Убивать лишь тех, кто готов убить тебя? Но если вынудят обстоятельства, любой предпочтёт чужой жизни свою. В мирах не осталось героев, готовых жертвовать собой ради других, да их и никогда толком не было.

Этот Рореэ, сам хотел его убить. Да и его подчинённые вряд ли были хорошими, наверняка распоследние злодеи, ведь иные за лёгкими деньгами в гробницу не лезут. Значит на плечах Корэра нет никакой вины. Он лишь убил гадов, исполнил волю Судьбы, вынудившей его оказаться именно в том месте в то время. А Гэо не прав, он ошибся!

Ход синий: Глава 43: Кошак

Только зайдя на кухню, ещё не успев поставить корзинку полную ягод, Эктори увидела зрелище сильно поразившее её. На столе стоял пузатый кувшинчик со сметаной, тканевая крышечка от него лежала рядом, над ним сидел