Читать книгу - "Подземный мир - Вольфганг Хольбайн"

больше, чем мы хотели. Но когда мы приехали в этот сиротский приют и увидели тебя, мы решили, что без тебя не уйдём отсюда. - По его губам при этом воспоминании пробежала улыбка. - Ты ведь знаешь нашу маму. Если, она что-нибудь задумает, то добьётся непременно. Она так и сказала директору, пусть он делает со своими предписаниями и бумагами что хочет, а она отсюда без тебя не уйдёт.

- Вы давно должны были сказать мне об этом, - вздохнул Михаэль.

- Я знаю, - печально ответил отец. - Но это очень тяжело. Мне и сейчас это тяжело.

- И кто же... мои настоящие родители? Они умерли? Или просто бросили меня?

Отец затянулся своей сигаретой, закашлялся и потёр глаза.

- Проклятый дым, - сказал он. - Лучше не курить, если не умеешь.

Но то была лишь отговорка, й глаза он тёр не из-за дыма, а из-за слёз. Он погасил сигарету, отпил кофе и некоторое время смотрел в окно, прежде чем продолжить.

- Тебе знакомо имя Каспара Хаузера? - спросил он вместо того, чтобы ответить на вопрос Михаэля.

- Каспара Хаузера? А кто это?

Отец вздохнул:

- И чему вас только учат в школе! Каспар Хаузер был найдёныш. Может быть, самый знаменитый найдёныш. Он появился в окрестностях Нюрнберга в тысяча восемьсот двадцать восьмом году. На вид ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он ничего не понимал, не умел читать и писать и панически боялся людей.

- Интересно, какая тут связь со мной?

- К нему начали искать подход, - тихо продолжал отец, - и история, которую он постепенно рассказал, была настолько -удивительной, что он вскоре превратился в своего рода достопримечательность. Видимо, он вырос в совершенно изолированном месте. Он не знал ни животных, ни растений и в первое время болезненно реагировал на солнечный свет. Он не знал, что такое окно.

Неприятное подозрение закралось в чувства Михаэля.

- В конце концов пришли к общему мнению, что он внебрачный сын какого-то родовитого человека и его поэтому убрали прочь с дороги. Предполагалось, что его в младенчестве поместили в подземную темницу и продержали там всё это время. Но я этому не верил.

- А что предполагал ты? - спросил Михаэль, и его голос внезапно задрожал от испуга.

- То, о чём он рассказал, для людей тогда казалось действительно подземной темницей. Но тебе ни о чём не напоминают эти описания: мир из камня, где нет солнца, нет различия между днём и ночью и нет неба? Мальчик, который ничего не помнит, не, умеет ни читать, ни писать, не знает, что такое трава, не видел за один раз больше двадцати - тридцати человек, и его охватывает паника, когда он впервые видит толпу народа. И который чуть не умирает, выйдя на солнце.

Медленно, с усилием Михаэль повернул голову к Хендрику и пробормотал:

- Совсем как ты.

- И как ты, Михаэль, - тихо добавил отец.

Михаэль вздрогнул:

- Поэтому тебя тогда и поместили туда, а не в обычный детский дом, - продолжал отец - Врачи считали, что это аллергия или неизвестная болезнь. Твоя кожа была чрезвычайно чувствительна к свету. Когда тебя нашли, ты был полумёртвый. Врачи совершили чудо, сохранив тебе жизнь. Понадобилось два года, чтобы ты привык к солнцу.

Ты хочешь сказать, что... - начал Михаэль.

- Я думаю, что этот Каспар Хаузер появился из Подземья, - с расстановкой сказал отец. - Как и твой друг Хендрик и как ты сам.

- Что? - изумился Хендрик. Это было первое его слово за весь разговор, но в этом единственном слове прозвучало столько неверия и ужаса, что отец Михаэля взглянул на Хендрика с испугом.

-Ты просто прочитал дневник, - сказал Михаэль.

- Это и навело меня на мысль, - ответил отец. - После всего, что ты пережил, это единственное объяснение. Ты смог выжить в испытании, Анзона только потому, что ты был там не чужой. Был бы чужой, демон в запретном зале истребил бы тебя.

- Я так не думаю, - сказал Михаэль. Теперь не отцу, а ему было трудно говорить. - Сколько же мне было лет, когда меня нашли?

- Два с половиной, три. Может, четыре. Трудно сказать. Михаэль закрыл глаза. Все вокруг него закружилось, он не в состоянии был полностью осознать то, что услышал.

- Если это правда... - прошептал он, снова открыл глаза и повернулся к Хендрику: - Тогда знаешь, что это значит?

- Что?

- Есть только одно объяснение, - сказал Михаэль - Я твой брат, Хендрик.

Воцарилась тишина. Эта тишина была не вокруг, а внутри Михаэля. Он не знал, сколько времени просидел неподвижно под тревожным взглядами отца и Хендрика. Он был словно оглушённый и всё ждал, когда же начнёт чувствовать ужас, негодование, гнев или скорбь, но так ничего и не почувствовал. Те слова, которые он сам только что произнёс, до основ потрясали всю его жизнь до сегодняшнего дня. Он оказался не тем, кем считал себя до сих пор, и то же можно было сказать про его отца и мать.

Пришло ощущение покоя.

Его организм; однако, отозвался на эту новости не так безразлично. Пальцы его так дрожали, что ему понадобились о6е руки, чтобы взять чашку с какао и отхлебнуть глоток остывшего напитка. Вкуса он не почувствовал.

- Почему вы мне этого не говорили раньше? – наконец прошептал он.

Отец вздрогнул, словно от удара.

- Я хотел, но... - Он замолк на несколько секунд и начал сначала: - Поверь, я сам себя корю за это. Ты прав, но ведь от этого не станет легче.

-Мой... БРАТ? - пролепетал Хендрик. Эта новость ошеломила его так же, как Михаэля, но он вёл себя не настолько безучастно. Голос его дрожал, и без того бледное лицо побелело ещё больше.

- Это не точно, - ответил за Михаэля отец. - Это только предположение, но как его докажешь?

Ни Михаэль, ни Хендрик ничего не сказали. Подземный мир был слишком мал, число жителей слишком ограниченно, чтобы Михаэль мог ошибиться.

- Тогда, значит, гоули тебя не убили, а... увели наверх? Но зачем? - недоумевал Хендрик.

- Низачем, просто так, - сказал отец. Ему стоило больших усилий казаться хладнокровным. И хотя он сам только что объяснил, что все упрёки бессмысленны, он чувствовал потребность оправдаться: - Они, видимо, не отличаются большим умом.