Читать книгу - "Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин"

Счастливчик Джон делил болтунов на две категории: трепачей никчёмных и трепачей полезных. Словоохотливый мистер Томпсон как оказалось, не зря был отнесён ко второму разряду. Найти в Камышах заведение по его наводке было легко, и оказалось оно примерно таким, как его описал помощник капитана «Твида».

До этого полагалось добраться в Камыши. Счастливчик Джон решил в очередной раз проверить свою теорию, что на войне все или дорого, или задарма. Ему удалось забраться на платформу отходящего поезда и проехать три четверти дороги в компании сержанта-артиллериста. Платой за проезд стали лондонские новости и сплетни – в первую очередь намёки на скорое окончание войны, а также необходимость выслушать историю, как «здесь прошлым октябрём наши гусары покрошили русских казаков, а русские пушкари положили наших гусар»^[88].

Камыши были не так живописны, как Балаклава, зато действительно напоминали город, пусть состоящий из палаток и сколоченных хибар. Счастливчику Джону была нужна восточная окраина, и он весьма скоро нашёл трактир «Смирна».

Сразу стало понятно, что мистер Томпсон не ошибся и здесь то, что нужно: ещё полдень, но трактир заполнен, как вечером. Счастливчик Джон, откинув драную занавесь, не спасавшую от первых весенних мух, вошёл в полутёмное нутро, нарочно на несколько секунд задержался на пороге. Пусть посмотрят – тех, кому нельзя показываться, здесь быть не должно. А прочие завсегдатаи не должны думать, будто он прячет от них лицо. В некоторых заведениях не так опасно столкнуться с полицейским агентом, как быть за него принятым.

Счастливчик Джон не без труда, но все же нашёл свободный столик – рядом с огромным песчаным подносом на жаровне, на котором стояли джезвы – грушевидные медные сосуды – с кофе. Было жарковато, но апрель – не тот месяц, когда жара в досаду. Тем более, запах кофе – не худший запах.

Счастливчик Джон уселся и стал ожидать, когда же начнётся обычный парад предложений в военном кабаке. Ему непременно предложат и карту осадных работ, якобы выкраденную утром из штаба (обычно предлагает контрразведка), и знакомство с лучшей местной красавицей, и, конечно же, самые разные военные трофеи, от золотого колечка до мраморной колонны. Главное понять, кого заинтересовать своими предложениями.

Пока не подходил даже официант, или гарсон – раз заведение на французской территории. Счастливчик Джон уже хотел его крикнуть, как услышал:

– Эй, мистер журналист!

* * *

– Лександр Петрович, сабельку дайте. Она славная, сдавать врагу неохота.

– Зачем, Данилыч?

– А мы её сейчас в возке затеряем.

И действительно, Данилыч, покинув козлы, шмыгнул в возок, потёр рукой одну из досок днища, образовался длинный жёлоб, как раз чуть-чуть длиннее сабли. Положил её туда, задвинул досочку, будто днище саблю проглотило.

Саша, уже впавший из боевого азарта в тоскливый шок, не мог скрыть удивления. Вот почему Данилыч не хотел менять возок даже на карету!

– Свои пистоли я тоже спрячу, а ваши придётся отдать, они выстрелы слышали, – проговорил Данилыч.

Кроме прятанья оружия делать больше было нечего. Английские драгуны неторопливо приближались, повозка медленно-медленно двигалась им навстречу. Кони храпели от усталости, мысль о том, что можно повернуться и возобновить бегство, не пришла в голову никому.

Правда, Данилыч ещё окинул взглядом весенний луг на склоне холма, с которого спускалась повозка. Помотал головой: нет, в такой траве не укрылся бы и заяц.

Поэтому он просто вернулся на козлы, чуть натянул вожжи и поехал навстречу неприятельским кавалеристам.

Катерина Михайловна спокойно разглядывала окрестный пейзаж, Саша и Джейн глядели друг на друга без всякого спокойствия. Они молчали, но с губ рвался один и тот же вопрос, непонятно кому адресованный: «Так же не должно быть! Мы же попрощались! Это Джейн должна идти навстречу своим драгунам, а навстречу Саше должны выехать его казаки!»

И все же все трое отвлеклись от своих мыслей, взглянув на Данилыча. А с ним творилась странная перемена. Казалось, секунду назад он выпил волшебный эликсир Быстрой Старости и тот начал действовать.

Данилыч сгорбился, взгляд потух, на лице откуда-то появились морщины. Обе руки повисли, правда, через секунду он взялся за вожжи, ведь кроме него править некому. Каждое действие он теперь сопровождал старческим кряхтением, а когда открыл рот, то голос стал надтреснутым и скрипучим:

– Катерина Михална, попросите Жанну Францевну, пусть скажет, как будет по-ихнему: «Отпустите душу старика на покаяние».

Катерина Михайловна, несмотря на печаль и тревогу ситуации, перевела Джейн просьбу. Та удивилась, но выполнила её.

Потом Данилыч обратился к Саше. Говорил скрипуче, но быстро и тихо:

– Лександр Петрович, соврите им, пожалуйста! Грех это, знаю, так я вас ввожу в грех-то. Отмолим потом вместе. Ну соврите, пожалуйста, скажите, что едете в госпиталь работать. Ээх!

Данилыч замолчал и снова печально сгорбился на козлах. Всадники уже подъехали.

– Что же, удивляйте их, Джейн, – грустно сказала Катерина Михайловна.

Джейн так и сделала. Едва офицер, на сносном французском, попросил их представиться, она ответила ему на родном языке. И добавила ещё одну фразу, тысячу раз проговоренную в голове с прошлой осени:

– Скажите, пожалуйста, мой отец… сэр Фрэнсис Летфорд… сейчас находится в Севастополе?

Тотчас же поняла свою ошибку, переспросила правильно.

– Ах, мисс, – усмехнулся офицер – возможность пошутить помогла ему справиться с удивлением, – очутиться в Севастополе мы хотели бы все, но только армией, а не поодиночке, в качестве пленных. Насколько мне известно, уважаемый сэр Фрэнсис здесь, и если не отплыл исследовать очередной приморский город, то вам удастся найти его в нашем лагере.

Джейн даже не поняла, во что окунулась – в сугроб или, скорее, в кипящий воздух под банным потолком… а может, просто сердце прихватило.

– Да, мисс, извините, забыл представиться, Джордж Гордон, капитан Королевского полка Шотландских гвардейских драгун. Вы очень обяжете меня, если представите мне ваших спутников и, черт во… простите… расскажете мне, как англичанка могла появиться в Крыму не со стороны Балаклавы и в русской тройке.