Читать книгу - "Харбин - Алексей Воронков"

– Ну ты же сам знаешь, что они со мной сделают… – тяжело проговорил он.

– Ага, значит, все-таки чувствуешь за собой вину! – обрадовался Борис. – Я же говорил…

– Замолчи, мерзавец! – не дал ему договорить Александр. – Если бы не ты… Да ты мне жизнь испортил… жизнь! – с жаром повторил он.

– Это ты сам себе ее испортил, – усмехнулся Карсавин, на всякий случай опустив руку в карман, где у него лежал револьвер. – Кстати, ты не боишься, что твоя пассия узнает о твоем прошлом?

Болохов поднял на него полные ужаса глаза.

– Ну вот, теперь мне понятно, почему ты ходишь к Гридасовым! – воскликнул он. – Ты хочешь…

Карсавин с силой ударил кулаком по крышке стола.

– Я хочу одного: чтобы ты не стал предателем и вернулся домой, – заявил он. – Любишь Елизавету Владимировну? Ну, так и ее бери с собой…

Болохов смотрел на него, как на сумасшедшего.

– Да о чем ты говоришь! Лиза ТУДА никогда не поедет…

– Почему ты так решил? – не понял Борис.

– Да потому что… – У Болохова от волнения перехватило дыхание. – Потому что, как и ее родители, она неисправимая монархистка…

– Тогда брось ее и езжай один…

Александр покачал головой.

– Нет, без нее я никуда не поеду…

– Да что ты привязался к этой юбке? – насел на него Борис. – В Москве вон их сколько молодых комсомолочек – только выбирай…

У Болохова все закипело внутри.

– Послушай, Карсавин, неужто ты никого никогда не любил?

– Любил, ну и что из того?

– А то, что когда любишь, все остальное отходит на второй план…

– Ерунда! – усмехнувшись, проговорил Борис. – Есть вещи и поважней твоей любви.

– Да о каких вещах ты говоришь?

– О революции!.. О партии, в конце концов… Вот что главное в нашей жизни.

– И ты в это веришь?.. Да-а, – протянул Александр. – Если так дело пойдет, мы вообще скоро потеряем все человеческое…

Сложные философские темы редко волновали Карсавина. Все мысли его зачастую были прямолинейными, как солдатский штык.

– Так что же ты все-таки намерен делать? – задал он вопрос Болохову. – Неужели решил не возвращаться? Нет, ты мне прямо скажи!..

– Я не знаю… не знаю ничего! – Александр хватился за голову. – У меня мысли наперекосяк, понимаешь, Карсавин?.. Нет, тебе меня не понять. Неужто не видишь, что я попал в капкан?.. – В его глазах блеснули слезы. – Да, скорее всего, я останусь, – неожиданно заявил он.

– Но это же предательство, Болохов! – тут же отреагировал Борис. – Ты предаешь свой народ, свою партию! Понимаешь? Партию!

Болохов тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– А что мне остается делать? – тихо произнес он и умолк. Он долго молчал, думая о чем-то своем, а потом вдруг снова заговорил: – Знаешь, за эти несколько месяцев, что я нахожусь в Харбине, я многое понял… В первую очередь то, что мы совершили великую ошибку…

– Ты это про что? – не понял Борис.

– Про революцию… – Лицо Болохова побледнело; так бывает, когда человек решил исповедоваться перед своей совестью. – Ведь произошла вселенская трагедия, когда один народ искусственно – повторяю, искусственно! – разделили на две части… Теперь одна живет у себя на родине, другая скитается по миру. Хорошо ли это?

– Так ведь это они не хотели обновления России, они! – воскликнул Карсавин, имея в виду белую эмиграцию. – Мы готовы были к миру. Но они не захотели его. Видите ли, их не устроило то, что у них отобрали землю, заводы, фабрики, рудники, дворцы и прочее, прочее. Правильно, мы сказали им: хватит наживаться на чужом труде, пора с другими поделиться. Мы ведь хотели, чтобы все было по справедливости, чтобы народ больше не угнетали, чтобы он получил свободу и равные права… Ведь ты же сам, насколько я знаю, был ярым приверженцем этих лозунгов.

– Я и сейчас от них не отказываюсь…

– Вот как? А я-то думал, ты уже совсем переродился… Послушай, а может, это в тебе твоя дворянская кровь взыграла? Попала душа на удобренную почву – и заметалась…

«Вон что – он и об этом знает, – удивился Александр. – Видно, хорошо его подковали».

– Да при чем здесь дворянская кровь! – в сердцах произнеес он. – Говорю, все это в данном случае не имеет никакого значения. Просто я устал от всей этой борьбы… Хватит, навоевался, настрадался – пора и о себе подумать…

– Да ты с ума сошел! – воскликнул Карсавин. – Ты хоть сам понимаешь, о чем ты говоришь? – Он встал и начал нервно ходить по кабинету. – Тебя ведь сочтут предателем и тогда…

Болохов как-то отчаянно замахал рукой.

– Да знаю, знаю, что ты хочешь сказать! Но мне уже все равно, – заявил он.

Карсавин был потрясен.

– И все-таки, Болохов, ты не торопись, вначале хорошенько подумай… – падая в кресло, сказал он. Где-то в глубине души он жалел этого человека, понимая, что для того все кончено. – Женщин на свете много, а партия у нас одна… Или ты уже другую себе присмотрел? А что?.. Здесь их вон сколько – выбирай, не хочу. Тут тебе и монархисты, и кадеты, и социалисты всех мастей, даже фашисты… Может, ты к фашистам подался? Ну да, сегодня это модно. Вся Европа фашистами грезит…

– Послушай, Карсавин, – перебил его Александр, – если тебе, к примеру, дадут задание меня убить – ты убьешь? – Тот молчал. – Ну же, говори!..

– Даже глазом не моргну. Ведь у тебя тоже, случись что, рука бы не дрогнула.

– Вчера бы да, но сегодня не знаю. Хотя ты и заслуживаешь пули…

Карсавин как-то вымученно улыбнулся.

– И это говорит человек, руки которого по локоть в крови? Ты же палач, Болохов! Такой же, как я… Хочешь спрятаться от прошлого в огне своей поздней страсти? Дудки! Ничего у тебя не выйдет. Повторяю: ты – палач, так им и останешься до конца.

– Нет!

– Да!

– Это ты со своей слепой верой в партию будешь идти до конца. А с меня хватит!.. – решительно заявил Болохов. – Я ненавижу кровь… А убивал я только потому, что был идиотом. Понимаешь? Идиотом!.. Поверь, мне мои жертвы по ночам уже снятся. Так и тянут свои руки к моему горлу, так и тянут…