Читать книгу - "Кенилворт - Вальтер Скотт"

Входи же, совершенства образец…

Да распахните же ворота во дворец!

Елизавета приняла присягу исполинского привратника самым милостивым образом и, кивнув ему в награду, проехала через ворота башни, над которыми Раздались звуки громкой воинственной музыки. Им ответили другие оркестры, расставленные в разных местах на стенах замка и в Охотничьем парке. Звуки одного оркестра, повторяемые эхом и еще дрожащие в воздухе, подхватывались другими, доносящимися со всех концов. Под звуки этой музыки, которая, словно по волшебству, то раздавалась совсем близко, то несколько смягчалась расстоянием, то наконец звучала так тихо и нежно, что, казалось, замирала где-то вдали, королева Елизавета миновала башню Галереи и вступила на длинный вал, тянувшийся до башни Мортимера; на валу было светло как днем — такое огромное количество факелов горело по обеим его сторонам. Большинство вельмож сошли с коней и, отослав их в ближайшую деревню, следовали за королевой пешком, так же как джентльмены, встретившие ее у башни Галереи.

Воспользовавшись случаем, Роли снова обратился к Тресилиану и был немало удивлен его неопределенными, односложными ответами. Сопоставив это с тем, что Тресилиан без всякой видимой причины покинул свою комнату, появился перед королевой в небрежном костюме, рискуя оскорбить ее, и по некоторым другим признакам Роли пришел к заключению, что его друг немного помешался.

Не успела королева вступить на вал, как перед ней развернулось новое зрелище. По сигналу музыки на озере появился плот, устроенный наподобие маленького плавучего острова, иллюминированный множеством факелов и окруженный фигурами, изображавшими морских коней, на которых восседали тритоны, нереиды и прочие сказочные божества морей и рек. Появившись из-за небольшого гнездовья цапель, где он был скрыт, плот этот приблизился к мосту.

На островке вдруг показалась прекрасная женщина, одетая в шелковую тунику цвета морской воды, перехваченную широким поясом, на котором были начертаны письмена наподобие иудейских талисманов. Руки и ноги ее были обнажены и украшены золотыми браслетами необыкновенной величины. На длинных шелковистых черных волосах красовался венок из искусственных цветов омелы; в руках она держала жезл черного дерева, отделанный серебром. Ее сопровождали две нимфы в таких же причудливых и фантастических нарядах.

Все было так хорошо рассчитано, что дева Плавучего острова со своими двумя спутницами эффектно причалила к башне Мортимера в тот самый момент, когда к ней подъехала Елизавета. Тут незнакомка в изящно составленной речи объявила, что она знаменитая Дева Озера, прославленная в легендах о короле Артуре; она воспитала непобедимого сэра Ланселота; и красота ее оказалась сильнее мудрости и чар могучего Мерлина. С тех давних времен владеет она своим хрустальным дворцом, несмотря на то, что Кенилворт неоднократно переходил от одних знаменитых и могущественных властителей к другим. Саксы, датчане, норманны, Сэнтлоу, Клинтоны, Монфоры, Мортимеры и Плантагенеты, как бы грозны и величественны они ни были, не могли заставить ее подняться из вод, скрывающих ее хрустальный дворец. Но теперь явилась та, чье величие превосходит все эти знатные имена, и Дева Озера явилась, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение и пригласить несравненную Елизавету принять участие во всех забавах — и увеселениях, которые могут предложить замок и его предместья, озеро и его берега.

Королева приняла и это обращение с величайшей благосклонностью и шутливо ответила:

— Мы полагали, что это озеро принадлежит к числу наших собственных владений, прекрасная дама; но, так как на него притязает столь прославленная особа, мы будем рады как-нибудь в другой раз продолжить беседу с вами и уладить наши общие интересы.

Выслушав этот любезный ответ, Дева Озера исчезла, и на дельфине появился Арион, находившийся в окружении морских божеств. Но Лэмборн, ввиду отсутствия Уэйленда взявший на себя роль Ариона, окоченев за время длительного пребывания в стихии, которой он не переносил, так и не выучил свою речь наизусть, а суфлером, какой был у привратника, он не обзавелся. Поэтому, решив выйти из положения с помощью наглости, он сорвал свою маску и воскликнул:

— Черт побери! Никакой я не Арион и не Орион, а честный Майк Лэмборн, который с утра до полночи пил за здоровье ее величества и явился сюда, чтобы от всего сердца просить ее пожаловать в Кенилвортский замок.

Эта непредвиденная выходка произвела впечатление, быть может, даже лучшее, чем заранее приготовленная речь. Королева искренне рассмеялась и, в свою очередь, поклялась, что это лучшая речь из всех, какие ей довелось услышать за минувший день. Лэмборн, тотчас же смекнув, что шутка спасла его кости, выскочил на берег, дал пинка своему дельфину и провозгласил, что никогда больше не будет иметь дела с рыбами иначе, чем за обедом.

В то время, когда королева должна была войти в замок, на суше и на воде начался тот самый достопамятный фейерверк, на описание которого уже знакомый читателю мистер Лейнем потратил все свое красноречие.

«Таков был ослепительный блеск от пылающих стрел, сверканья ракет, потоков и ливней огненных искр, вспышек молний, — рассказывает придверник залы Совета, — таковы были громоподобные выстрелы — длительные, ужасающие и мощные, словно грохотало небо, вздымался океан и содрогалась земля, — что при всей своей смелости я ощутил великий страх».