Читать книгу - "Грабители морей - Луи Жаколио"

Но нет, к удивлению, он оказался в здравом уме и твердой памяти. В бухту действительно входила хорошенькая небольшая яхта, салютуя клиперу. На мостике яхты стоял человек высокого роста, махавший шляпой и кричавший «ура!», которое дружно подхватили матросы. Фредерик Бьёрн ответил тем же, и восемьдесят норландских матросов тоже гаркнули «ура!»

Яхта грациозно поравнялась с клипером и бросила якорь рядом с ним.

Фредерик сейчас же пригласил капитана яхты к себе на борт. Капитан не заставил себя просить два раза и ловко перебрался на клипер.

— Здравствуйте, джентльмены, — сказал он Фредерику и Эдмунду, шедшим к нему навстречу. — Эдвард Пэкингтон, — прибавил он, кланяясь. — Чистокровный янки, родом из Нью-Йорка.

— Фредерик Бьёрн, — отвечал герцог Норландский, пожимая руку американцу, — а это мой брат Эдмунд.

Американец пожал Эдмунду руку так, что едва не вывихнул ее.

Североамериканский гражданин был рослый мужчина средних лет, с открытым и приятным лицом, которое сразу располагало в его пользу, хотя черты далеко не отличались правильностью: англо-саксонский рот до ушей, круглые, навыкате, глаза и огромный, мясистый, красный, угреватый нос, обличавший не совсем умеренную склонность к спиртным напиткам. Волосы на голове и бороде были красно-рыжие.

В нравственном отношении Эдвард Пэкингтон был человек смелый и решительный, не останавливающийся ни перед чем. Он был старший сын бедного методистского пастора, обремененного, как почти все пасторы, многочисленным семейством. Начав буквально ни с чего, он к тридцати пяти годам сделался одним из богатейших арматоров Нью-Йорка, обеспечил престарелых родителей, принял к себе в компанию двух своих братьев и, предоставив им ведение дел фирмы, решил посвятить часть своего времени исполнению одного плана, задуманного им давно.

В войне за независимость Штатов Эдвард Пэкингтон принимал деятельное участие и пожертвовал на борьбу не один миллион. По признании независимости колонии он был выбран одним из первых сенаторов. Вообще он был человек добрый, отзывчивый на все хорошее и всегда готовый оказать помощь ближнему. Сограждане любили его и уважали.

По окончании срока службы по первым выборам Пэкингтон отказался от вторичного избрания, так как решил приняться за осуществление своего плана.

Таков был человек, с которым судьба свела братьев Бьёрнов.

Обменявшись первыми приветствиями, словоохотливый янки заговорил:

— Джентльмены, если знакомиться, так уж знакомиться как следует. Одних имен мало. Позвольте вам рассказать, что я за человек.

И Эдвард Пэкингтон скромно, но правдиво изложил свою биографию.

— И вот, господа, — заключил он, — во время одного из своих плаваний по северным морям на китоловном судне я заметил, что птицы с наступлением зимы перелетают с юга на север. Это навело меня на мысль, что на севере существует земля с умеренным климатом и свободное море.

Фредерик и Эдмунд переглянулись, но янки в пылу рассказа не заметил этого.

— Я решил снарядить экспедицию, запасся всем необходимым и, как только личные дела позволили мне это, отправился, как видите, к северному полюсу. В Исландии я нанял двух эскимосов, которые, как я узнал, уже служили проводниками каким-то европейцам, тоже предпринимавшим полярную экспедицию, но погибшим от голода и холода. Каково же было мое удивление, когда по приходе в эту бухту я увидел ваш корабль… Джентльмены, вы, вероятно, тоже отправляетесь к Северному полюсу?

Благородная, добродушная откровенность янки побудила Фредерика Бьёрна отплатить ему тем же. Почтенный мистер Пэкингтон чрезвычайно удивился, когда узнал, что видит перед собой наследного владетеля независимого герцогства. В те времена звания и титулы производили на американцев такое же магическое действие, как и в наши дни. Но еще больше удивился янки, когда Фредерик Бьёрн так закончил свой ответ:

— Конечно, мы не можем быть нечувствительны к тому, что вы оспариваете у нас славу открытия свободного моря, но мы охотно уступим вам всю честь открытия, потому что вы имеете в виду исключительно научную цель, а мы не можем сказать того же о себе. Нами руководит главным образом один личный мотив, без которого мы, по всей вероятности, не двинулись бы с места.

— О, я так не желаю! — протестовал честный янки. — Это будет несправедливо. Честь открытия мы разделим пополам.

Упрямый янки стоял на своем, и пришлось с ним согласиться.

Когда Фредерик Бьёрн сообщил Пэкингтону свой план, американец пришел в восторг.

— Нет, вы только представьте себе, — сказал он, — ведь мне и в голову не пришло устанавливать эти вспомогательные пункты, до которых додумались вы… Ведь это прекрасно!.. Это великолепно!.. Теперь, соединившись вместе, мы наделаем с вами чудес!.. Ура!.. Ура!..

Молодые люди невольно улыбнулись восторгу почтенного янки, в котором — они чувствовали — для них нашелся новый друг.

Когда первый восторг американца простыл, он осведомился, каким образом Фредерик Бьёрн рассчитывает устраивать эти пункты.

— Очень просто, — ответил Фредерик, — мы не будем ставить никаких палаток, а просто на манер эскимосов станем вырубать топором пещеры в ледяных массах. На каждом пункте мы будем оставлять гарнизон из нескольких человек эскимосов и европейцев.

— Браво, господин герцог! — вскричал американец. — Да ведь этак у нас с вами будет не экспедиция, а увеселительная прогулка.

В эту минуту на палубе яхты показались два эскимоса, нанятые американцем. Они с любопытством глядели на огромный клипер. По всей вероятности, им еще ни разу не случилось видеть такой огромный корабль.

Эскимосы были одеты в свою толстую зимнюю одежду, которая закутывала их с головы до ног, оставляя отверстие лишь для зрения и дыхания. Разглядеть их лица не было никакой возможности; издали эти неуклюжие фигуры ничем не отличались от друга Фрица.

Один из эскимосов был высок ростом и отличался широкой костью, другой был коренаст и приземист.

Фредерик и Эдмунд удивились, что эти эскимосы уже одеты по-зимнему, но не придали этому обстоятельству никакого значения и не сказали ничего.

Если бы они знали, что эскимосы закутались так лишь после того, как с яхты заметили «Дядю Магнуса»! Быть может, это навело бы обоих братьев на некоторые размышления.

Однако на борту клипера находился человек, которого тоже поразила подробность, лишь вскользь замеченная герцогом и его братом. Этот человек был Грундвиг, питавший недоверие решительно ко всему и ко всем на свете.

По обыкновению он поделился своими тайными думами с Гуттором, а затем в один прекрасный день изъявил Пэкингтону желание осмотреть яхту.

Пэкингтон с удовольствием согласился показать им свой хорошенький кораблик. Грундвиг и Гуттор отправились. Главной их целью было посмотреть поближе на эскимосов, и потому они очень обрадовались, когда увидели, что последние помещаются на яхте совершенно отдельно от американских матросов.