Читать книгу - "Черноводье - Валентин Решетько"

– Че это? – тихо спросила Танька.

– Косач токует! – так же тихо ответил Федька.

Ребятишки замерли, слушая завораживающую весеннюю песню. Затем они нетерпеливо завертели головами, стараясь найти неистового певца.

– Вижу, вижу! – воскликнула остроглазая Танька. – Вон…

На проталине прыгает! – Девчонка показала рукой в сторону осинника, к которому вел их проводник.

На небольшой круглой проталине яростно кружилась аспидно-черная птица. Раскалив докрасна брови, распустив лирообразный хвост с ослепительно белым подхвостьем, она то припадала грудью к земле, то вдруг с громким чуфыканьем подскакивала, часто-часто махая крыльями.

– Во-о дает! – не удержался от восхищения Федька.

Афанасий тихо подошел сзади к сгрудившимся в кучку ребятишкам и буднично проговорил:

– Это, паря, весна из него прет! Никуда от этого не денешься. Жизнь течет своим чередом. Она своего требует!..

А краснобровый красавец, точно галантный кавалер, все кружил на своем пятачке, ведя бесконечную песню.

– Дядя Афанасий, а косач-то на нашей копешке токует, которая осталась на стане! – Федька повернулся к Жучкову.

– Вижу! – Афанасий кивнул головой, соглашаясь с мальчишкой. – Пойдем, однако, посмотрим, как она осеннюю мокреть перестояла да зиму пережила!

Заготовители двинулись к осиннику. Федька шел впереди, выбирая дорогу. Нетерпеливая Танька все порывалась выйти вперед, обогнать проводника, но, сойдя со следа и провалившись в глубокий снег, она ворачивалась на протоптанный след и недовольно бубнила:

– Плетешься, ровно стельная корова!

– Иди ты! – вполголоса огрызался Федька.

Афанасий молча улыбался в бороду, думая про себя: «Ну и заноза растет… Ни себе, ни своему мужику, который будет, покою не даст!»

Стараясь не шуметь, ватага приближалась к токующей птице. Косач, казалось, не обращал внимания на подходивших людей и продолжал все так же неистово бормотать, распустив крылья и кружась на пятачке. Уже хорошо можно было рассмотреть красавца, его рубиновые брови, отливающую глубокой зеленью черноту оперения, ослепительно белое подхвостье и вильчатый лирообразный хвост. Ребятишки снова невольно замерли, любуясь токующим косачом.

– Какой красивый! – звонким голосом воскликнула Танька.

Птица смолкла и, склонив головку набок, неподвижно застыла. Весь ее настороженный вид, казалось, говорил: «Кто вы? Откуда взялись на мою голову?»

Жестко зашумев крыльями, косач неожиданно сорвался с места. Описывая низко над гривой широкий полукруг, птица стала постепенно набирать высоту, удаляясь в сторону березового колка, где, густо обсыпав вершины деревьев, сидели его собратья.

– Дергат тебя за язык! – Федька недовольно покосился на спутницу.

Девчонка смущенно молчала, провожая взглядом улетающую птицу.

Иван Грязев, самый старший из подростков, с сожалением проговорил:

– Ружье бы… Вон сколько мяса сидит на деревьях!

– Ты попробуй подкрадись к ним! – со знанием дела возразил Федька.

– Ты дай сначала ружье, а там посмотрим! – вдруг окрысился на товарища Иван. – Я смотрю, шибко умные!..

– Да не подкрадешься… – начал было Федька.

– Будя спорить по пустякам! – оборвал мальчишечью перепалку Афанасий. – У нас тут дело поважнее! – Он не спеша подошел к обтаявшей копешке и с трудом просунул руку вовнутрь слежавшегося за зиму сена. Выдернув из середины копны клок зеленой сухой травы, он поднес ее к лицу и, вдыхая медвяный аромат, довольно проговорил: – Хорошо сохранилось, язви ее! Словно вчера сметана! – Затем повернулся к ребятишкам: – А ну, братва, навались дружно, раздергайте ее и сложите рядом. Смотрите, чтоб ни клочка сена под снегом не осталось! Поняли?!

– Поняли, поняли! – ответила за всех Танька.

– Вот и ладно, раз поняли! Я пойду за волокушей… – и Жучков направился к остожью, где работали оставшиеся мужики.

Поздно вечером привезли последние две волокуши сена. Уставшие мужики и ребятишки разошлись по баракам, в загоне остался один Жучков. При тусклом свете звезд, появившихся на разъясневшем небосклоне, он неторопливо ходил с вилами в руках вокруг вороха сена и, словно заклинание, твердил вполголоса одно и то же:

– Господи, помоги сохранить лошадей! Господи…