Читать книгу - "28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Найманова, из батарей Дмитрия Романовского и Ивана Кучерина, изо всех артиллерийских подразделений 756-го и 674-го полков…

Ров крепко беспокоил и Плеходанова, и Зинченко. Был он достаточно широк и, по-видимому, глубок. Мостков через него почти не уцелело – остались в основном железные балки и трубы. С противоположной стороны возвышалась насыпь, – очевидно, отвал неубранной породы. А за ней змеились траншеи и чернели отдельные окопчики, в которых сидели немцы, занявшие позиции перед фасадом Рейхстага. Преодолеть препятствие сразу всем первым эшелоном было бы очень трудно – все прилегающее ко рву пространство Кёнигсплаца перекрывалось плотным огнем. Поэтому решено было выдвинуть вперед лишь несколько подразделений, чтобы они еще до начала артподготовки переправились через ров и связали боем противника, находившегося в траншеях за насыпью. Однако попытка эта не увенчалась успехом. Переправиться через ров удалось лишь немногим смельчакам из взвода разведки во главе с помкомвзвода сержантом Иваном Лысенко. Вскоре к ним присоединился и лейтенант Сорокин. Остальные подразделения залегли перед рвом.

Основные силы первого эшелона изготовились к штурму в “доме Гиммлера”. Солдаты заняли места около окон, готовые по сигналу выпрыгнуть через них на улицу.

В первом часу я доложил Переверткину, что дивизия заняла исходное положение для атаки.

– Хорошо, Василий Митрофанович, желаю быстрее водрузить Знамя над Рейхстагом, – напутствовал командир корпуса.

Покинув надежные стены дивизионного НП, хорошо защищавшего от снарядов и мин, но лишавшего меня возможности увидеть своими глазами картину предстоящего штурма, я переселился на четвертый этаж соседнего дома, где расположились артиллерийские наблюдатели».

Полковник Зинченко наблюдал: «Уже затаились в казенниках орудий снаряды, наводчики в последний раз припадают к прицелам, все взгляды – в серую громадину Рейхстага. Пехотинцы, изготовившиеся к атаке, также приспосабливаются для броска вперед, выбирают точку опоры для ноги, для локтя, поудобнее размещают свой личный “арсенал”. В Рейхстаге уже не помогут ни танки, ни артиллерия, все будут решать автомат, винтовка, граната. Поэтому для каждого бойца наибольшая ценность – еще одна запасная обойма, еще одна граната.

До начала артподготовки – считаные минуты. Мои мысли прервал майор Казаков, протянул адресованный мне небольшой пакет. Я вскрыл его, быстро пробежал глазами листок бумаги. Похоронка! В ней сообщалось, что 26 апреля в боях за Берлин смертью храбрых погиб Алексей Матвеевич Зинченко. Мой младший брат!.. Уже третий… Владимир под Москвой, Емельян под Сталинградом, а Алеша вот здесь, в Берлине. И шесть сестер остались горькими вдовами…

Молча зажал в руке серую бумажку, взял себя в руки… Моего настроения никто не заметил, и это хорошо. Не время делиться горем, принимать соболезнования.

– Ну что, Федор Матвеевич, сейчас начинаем? – нарушает тишину майор Гладких.

– Да, сейчас будет сигнал!..»

Генерал Шатилов был само внимание: «Стрелки часов подползали к тринадцати. И вдруг бинокль дрогнул у меня в руках. Тяжелый гром сотряс воздух, прокатившись над рекой, над Королевской площадью, над всем центром Берлина. Это грянули 89 стволов, направленных на Рейхстаг.

Над Кёнигсплацем словно пронеслась буря. Взвились дымно-огненные смерчи, вздыбились черные фонтаны земли. Гром не прекращался. Стоя справа у окна, я наблюдал в бинокль, как дым и пыль превращаются во все более плотную завесу, через которую становится трудно различать траншеи, окопы и доты, испещрившие площадь, ров с водой и обугленные, расщепленные деревья. Надо всем этим возвышалась громада серого здания с куполом наверху… Из узких амбразур вырывались частые слепящие вспышки – Рейхстаг огрызался свирепым, плотным огнем. А по нему, не умолкая, все били и били орудия прямой наводки и батареи, находившиеся на закрытых позициях на северном берегу Шпрее…

Еще не замер характерный звук первого залпа “катюш”, как из полуподвальных окон красного дома начали выскакивать бойцы 3-й роты Неустроева, 1-й и 3-й рот Давыдова. Каждый взвод держал направление по заранее намеченным ориентирам. От “дома Гиммлера” до рва – 240–300 метров. Для тренированного бойца полторы-две минуты стремительного бега. Но какие это минуты! Над Кёнигсплацем, на подходах к нему воздух выл и стонал от раскаленного металла. Однако эти звуки покрывал оглушительный грохот нашей канонады. С голосом орудий 150-й дивизии слили свой голос батареи 171-й дивизии…

Прошло минут двадцать. Сейчас, согласно плану, батальон Неустроева должен был пробиваться к центру фасада, туда, где расположен главный вход в Рейхстаг…

Тут же я соединился с Зинченко:

– Как дела, перешли ров?

– Никак нет. Ни одного мостка не уцелело. Мешает интенсивный артогонь с фланга, со стороны моста от Карлштрассе…

– Зинченко! Не допускайте, чтобы люди долго лежали! Это увеличит потери. Прикажите Неустроеву поднять их. Выводите батальон Клименкова на левый фланг, чтобы прикрыть Неустроева».

Не дожидаясь завершения артподготовки, «1-я рота под командованием старшего сержанта Сьянова оставила подвал и бросилась ко рву. С ротой пошел заместитель командира батальона по строевой части капитан Ярунов, чтобы в случае необходимости оказать помощь Сьянову. Вместе с 1-й ротой отправились также старший адъютант 1-го батальона старший лейтенант Гусев и агитатор полка капитан Прелов. 30 минут артподготовки пролетают, как одна», – замечал Зинченко.

«Бросок Сьяновской роты оказался стремительным и удачным, – писал Шатилов. – Достигнув рва, бойцы с ходу преодолели его – кто по трубам и рельсам, кто вплавь. В тринадцать тридцать рота, а с нею и часть бойцов из других подразделений оказались на той стороне… На пути лежала черная, изрытая окопами, ходами сообщения и воронками земля. В траншеях и окопах засел противник. Нет, не могло тут быть такого, как иногда показывают в кино: лихой бросок в полный рост к главному входу – и все пули мимо, мимо».

Зинченко подтверждал: «13:30. Взлетает серия красных ракет, и командир 1-го батальона капитан Неустроев дает команду:

– В атаку! Вперед!

Первой преодолевает ров рота Сьянова, вслед за ней – бойцы 2-й роты Антонова.

Вокруг Рейхстага оседает пыль, рассеивается дым. Становится видно, что наши артиллеристы поработали неплохо. Вместо заложенных кирпичом окон тут и там зияют черные проломы.

Казалось бы, сделано все необходимое. До Рейхстага – всего каких-то 250 метров. Но не успели атакующие пробежать и 50 метров, как шквальный перекрестный огонь со стороны квартала иностранных посольств и Бранденбургских ворот бросил их на землю. Батальон залег в ямах и воронках, за разбитой вражеской техникой. Ожили и огневые точки в Рейхстаге. Не то что встать во весь рост – голову поднять невозможно.

Потянулись томительные минуты выжидания и поисков выхода из сложившегося положения. Еще одна отчаянная попытка атаковать. Поднятые наступательным порывом и примером самых отважных, вновь бросаются вперед роты и вновь вызывают на себя смертоносный огонь. И снова приходится залечь».

До этого момента кардинальных