Читать книгу - "Связанные - Олли Ярвинен"

— Чего не понимают? — наконец, не выдержал Мартон.

— Того, что с самого начала лежало на поверхности: эти люди и есть королевство. Именно те, кого в итоге назвали «вельменно», первыми постигли суть того, что происходило почти четыре сотни лет назад, и именно они взяли на себя ответственность за всё, что случилось и ещё только должно было случиться. Это уже немало, скажу я тебе: то время назвали Долгими пожарами отнюдь не из любви к звучным метафорам, скорее наоборот: хронисты и современники уходящей эпохи вообще отличались смертельной серьёзностью. Собственно, под стать времени… Как же там было… «За пять лет мы позабыли больше, чем узнали за последние пятьсот», — так, кажется, в своём дневнике писал один маг, которому довелось увидеть крушение привычного мира.

Тем не менее, это вельменно удалось сохранить остатки культуры и знаний, даже несмотря на то, что после падения Единения им пришлось вести объединительные войны, буквально по кусочкам собирая вместе обломки великой державы. Это они указали на виновников Долгих пожаров, они сражались с обезумевшими жрецам во время Изгнания, чтобы после падения ложных богов «взять судьбу в свои руки, вернуть былое величие и не допустить второго мирокрушения». Этим они навсегда связали себя с этой землёй.

Просто слова, скажешь ты, красивая формула — но я вырос среди этих людей и видел всё своими собственными глазами. Видел, как двое вельменно, совсем молодые Шенье и Римальди, вошли в мятежный Саврой — безумие, если вдуматься, мы могли бы легко взять город штурмом, пусть даже и залив улицы кровью по окна первого этажа. Но они всё равно пошли; как сейчас помню их слова: «Это наш город, и наши люди, они всё поймут». И что, ты думаешь, произошло? Не знаю, что они говорили восставшим и какие слова для них нашли, но к вечеру оба менно, едва живые от усталости, вышли в окружении буквально рыдающей толпы — а следом на верёвке тащили зачинщиков. На той же верёвке их и казнили в присутствии магистратов и случайных прохожих. Суровое наказание, но тысячи были спасены. Ты слышал о чём-то подобном на севере, в Форстене? На западе в Ару? В Великом герцогстве Ллетано? Да и наша младшая знать предпочла бы более безопасный путь — я говорю так, потому что и сам бы его предпочёл.

Эйдон замолчал, чтобы перевести дух. Пожевывая ароматный табачный дым, он разглядывал своего единственного слушателя пристальным и чуть насмешливым взглядом. Мартон слушал внимательно, словно захватывающую легенду, от которой так и веяло загадками и древними тайнами.

— Очень благородно, — выговорил он, наконец. — Но ведь ты сам предупреждал, что с ними опасно связываться. Не очень-то вяжется с таким благородством.

— И от своих слов не отказываюсь. Вельменно злопамятны и мстительны, не терпят непослушания и непочтительности, это верно. Хотя лично я могу пересчитать на пальцах известные мне случаи, когда это коснулась тукиимов, наших крестьян, мастеровых или, скажем, книжников. Вельменно неохотно вмешиваются в дела своих подданных, позволяя каждому делать своё дело так, как он считает нужным, хотя даже у простолюдина есть право пригласить кого-нибудь из их сословия рассудить спор, хотя это и не так просто, как кажется. Все дети королевства находятся под их защитой, а потом и дома надежды почти всегда опекаются кем-нибудь из вельменно. В сражении, если уж они идут на войну, именно их отряды первыми вступают в бой и последними из него выходят, сражаясь и умирая рядом со своими солдатами — недурной повод стремиться разрешать споры миром, не находишь?

Вот что я вижу, глядя на нашу спутницу. Не надменную и капризную аристократку из младшей знати, которую иноземцы по невежеству принимают за вельменно, не чудовище, которое только спит и видит, как бы превратить Формо в могильник, по твоим собственным словам, но существо, которое представляют собой идеалы, которым я поклялся служить; пусть даже я бы и предпочёл, чтобы их воплощало нечто более… живое. Но, как бы то ни было, не какому-то торгашу из занюханного посёлка в глуши, совершенно позабывшего своё место, марать эти идеалы грязью. Заметь, это мы с тобой знаем правду, но для Бравила — это вельменно, нравится ему это или нет, и до тех пор, пока он не сумеет доказать обратное. А он не сумеет, Мартон, потому что даже я, как ни старался, не нашёл отличий.

Эйдон вновь замолчал. Через пару мгновений он обнаружил, что трубка успела погаснуть, и принялся очищать её от пепла и остатков погасшего табака. Мартон воспользовался паузой и осторожно заметил:

— Мне кажется, ты видишь то, что хочешь видеть, капитан.

— Мудро, гвардеец Хельдер, — усмехнулся тот в ответ. — Но в этом я вовсе не одинок, ведь с тобой нас уже двое. Впрочем, не стану спорить: современные вельменно далеко не всегда соответствует тем идеалам, к которым стремились их предки. Строгость тех же Диеро по отношению к младшей знати давно уже граничит с самодурством, да и от бесконечных интриг королевство сильнее тоже не становится. Есть среди них и такие, которых… которых лучше бы не было вовсе. По счастью для всех нас, негодным вельменно никогда не позволят принимать по-настоящему важные решения, а если кто-то из них начнёт создавать слишком много проблем… Что ж, в былые времена, если верить их собственным записям, такие попросту исчезали.

— А кто это решает?

— Это сложный вопрос, — уклончиво ответил Эйдон. — Сейчас к такому, насколько мне известно, не прибегают, самое большее можно нарваться на изгнание.

— Всё равно не понимаю, — Мартон упрямо покачал головой. — Ты говоришь, что нельзя мазать грязью идеалы, которые представляют собой вельменно, но в то же время я же помню, что ты говорил о герцоге Диеро…

— Что он болван и позор сословия, к которому по недоразумению принадлежал? — фыркнул Эйдон. — Этот напыщенный индюк и его глупость стоили гвардии более трёх сотен жизней. Пусть и не мне об этом судить, но, если потребуется, я повторю это снова. Впрочем, старший сын и наследник покойного герцога весьма рассудительный человек, с ним Диеро быстро вернут своё доброе имя.

Они помолчали, прислушиваясь к беспокойной суете слуг в крепости, и разглядывая несмотря ни на что живущий своей жизнью Формо. Некоторое время спустя, Мартон медленно обернулся к Эйдону и задумчиво проговорил:

— А ведь кто-то всё-таки убил эту светлость, капитан.

— Это, пожалуй, самое странное в её истории, — согласился он. — Судя по виду, с обряда совершеннолетия прошло всего несколько лет. — Он поймал на себе удивлённый взгляд Мартона и