Читать книгу - "Царь Гектор - Ирина Измайлова"

Они почти бежали по проходу, чутко вслушиваясь и всматриваясь, чтобы, в случае чего, не пропустить опасности и вновь не попасть в ловушку.

— Как ты догадалась, что с нами беда? — прошептал Ахилл в спину идущей впереди жены. — Если мы и кричали во время драки с пауком, то не так уж громко.

— Криков слышно не было, — ответила амазонка. — Но мы услышали звук обвала, и затем ручей вынес из пещеры дротик Гектора. Опытный воин не мог просто так уронить или бросить оружие... Я поняла, что нужно идти за вами. Факела не взяла — его свет виден издалека, а мне сразу стало казаться, что в горе кто-то есть, и что этот кто-то — враг. Я пошла со светильником. Пока шла, много раз слышала бормотание и шажки этих тварей и один раз резко обернулась и увидела, как они удирают в какой-то отнорок. Земляные обезьяны какие-то! Тьфу! Потом наткнулась на завал и поняла, что обвал произошёл именно тогда, когда мы слышали грохот — совсем недавно.

— Как ты это поняла?

— Но это же просто. Сразу за завалом ручей резко обмелел — вода проходит через щели между камнями, но проходит не вся. Если бы запруда была старая, то и русло бы уже устоялось.

— Это понятно! — полуоборачиваясь к женщине, проговорил шедший впереди Гектор. — Но, Пентесилея... Мы же видели щель над завалом — там только кошка пролезет! Как тебе удалось?!

— Сейчас я там снова пролезу! — почти сердито отрезала амазонка. — Это одно из искусств, которому нас учат с раннего детства — искусство протискиваться в любое пространство, если только гуда проходит твоя голова. Мы по много лет приучаем наши мышцы растягиваться и сокращаться, наподобие тела ползущей змеи, учимся отталкиваться не только руками и ногами, но почти всеми мускулами. Эта щель и в самом деле очень узка, я так боялась, что не пройду! Хорошо, что в дороге так похудела! Я сняла с себя всё, кроме сандалий, и привязала одежду и оружие к левой ступне, чтобы всё это тащилось за мной следом. Потом отлила из светильника половину масла и вся им натёрлась. И всё равно было трудно...

— Хорошо, — не мог успокоиться Ахилл. — Ну а как ты угадала, по какому проходу мы ушли из паучьей пещеры? Там ведь три коридора.

— Четыре, — уточнила Пентесилея. — Вы не заметили четвёртого, потому что он в самой глубине пещеры, в полутьме. А угадывать было не нужно — ваш факел оставлял следы на сводах и стенах, очень лёгкие, но заметные, по ним я и шла.

Разговаривая, они добрались до пещеры паука и увидели, что дохлая тварь уже почти погасла, лишь тусклое мерцание исходило от её уродливой туши, погрузившейся в воду гораздо глубже — то ли мёртвый паук сильней распластался в озере, то ли озеро с появлением запруды стало глубже. Просторный зал погрузился во мрак, громадные летучие мыши сновали взад и вперёд над самой водой, испуская пронзительный писк.

Ещё немного — и путники добрались до завала. Перед ним возникла уже довольно глубокая запруда — ручей разлился во всю ширину прохода. Шлёпая по воде, они подошли к нагромождению камней, Гектор осветил его, высоко подняв светильник и вдруг вскрикнул:

— Демоны Тартара! Что это?!

Крик изумления, а затем отчаяния вырвался одновременно у Ахилла и у Пентесилеи. Они увидели, что завал сделался больше — щель над ним исчезла, а каменный оползень выдвинулся вперёд куда мощнее.

— Мы же не слышали грохота! — взревел Гектор. — Как они смогли?!

— Да ничего они уже не делали! — простонал Ахилл. — Просто камни постепенно осели, и те, что вначале держались сверху, тоже оползли вниз. Они легли плотнее, щели исчезли...

— И мне не пройти! — проговорила Пентесилея.

Она не кричала, просто сказала это, но в её голосе прозвучал такой ужас, что оба мужчины содрогнулись. Да им и самим было не менее страшно: там, на поверхности горы, уже, возможно, заходит, солнце. Тьма здесь наступает почти мгновенно, едва только последний луч солнца угасает за горизонтом. Маленькая амазонка Авлона и малыш Патрокл останутся среди ночи, под защитой одного лишь костра, и, кто знает, что случится там, совсем близко от проклятой пещеры...

— Но ведь и карликам не выйти через этот проход! — нашёл Гектор последнее утешение. — Им же здесь тоже не пройти.

— Будь покоен, выходов у них наверняка хватает! — воскликнул Ахилл, в бессильной ярости ткнув кулаком в один из закрывших проход камней. — У них — десятки нор, как у крыс или сурков, они — полные хозяева этой горы и чувствуют себя в ней, как те же летучие мыши... А мы вздумали лезть в их владения, считая, что с кем угодно справимся! Пни безмозглые!

— Стон, Ахилл, остановись! — Гектор хорошо знал, как силён и неистов бывает гнев его брата, обращённый ли на кого-то или на себя самого, и как важно вовремя прекратить первую вспышку этого гнева, пока на героя не нашло настоящее безумие. — Стой, я сказал! Сейчас никаких истерик, или мы все погибли. Выход теперь один — как можно скорее разобрать завал. Пентесилея, тебе этих камней не поднять, потому стань в стороне и свети нам, а мы будем передавать глыбы от одного к другому. Скорее!

— Светильник протянет ещё часа три, — сказала амазонка, послушно отступая к стене. — Я ведь вылила из него половину масла, чтобы им намазаться. У меня с собой ещё короткий дротик, придётся настрогать щенок из его рукояти и понемногу их жечь...

Говоря так, она поставила светильник на выступ камня и вытащила нож из ножен на ремне сандалии. Как ни потрясён был Ахилл, он вновь изумился твёрдости своей жены — мгновение назад казалось, что её отчаяние глубже и сильнее, чем у него, но сейчас она была спокойна.

Гектор между тем встал возле груды камней и, обхватив один из них, поднял и передал стоящему в проходе брату. Ахилл отшвырнул глыбу вглубь коридора и тут же принял следующую.

Они работали молча, сосредоточившись только на том, чтобы неосторожным или слишком резким рывком не вызвать нового обвала. В тусклом мерцании светильника камни, которые они поднимали и перебрасывали, казались чёрными, блики огня плясали на их изломах. Большей частью глыбы были неподъёмно тяжелы, но оба героя, истратившие, казалось, все силы сперва в битве с чудовищным пауком, а затем в мучительном ожидании гибели, стоя над пропастью, сейчас будто не чувствовали никакой усталости.