Читать книгу - "Россия при смерти? Прямые и явные угрозы - Сергей Кара-Мурза"

Вице-президент «Боинга» рассказал, что его компания попыталась оценить, насколько эффективность ее сотрудников с дипломами магистров и бакалавров зависит от типа образования, которое они получили. Вывод его таков: «Мы установили, что те студенты, которые изучали learning concepts и их применение к решению реальных проблем, работают гораздо лучше в промышленности, чем те, которые учились по тестовой системе».

Плохим признаком является тот факт, что внедрение ЕГЭ, которое должно было бы стать вопросом национальной повестки дня, происходит при явно недостаточной информированности общества и при полном отсутствии общественного диалога. Критические замечания педагогической и научной общественности и даже влиятельных политиков просто игнорируются Министерством, на них не дается никаких содержательных ответов по существу.

Фонд «Общественное мнение» трижды проводил опросы об отношении к ЕГЭ (в 2005, 2007 и 2008 гг.). Последний опрос проведен в 46 регионах России 12–13 июля 2008 г. Он показал, что лишь 39 % россиян знают о введении в школах новой системы аттестации выпускников. Динамика отношения к ЕГЭ неблагоприятна, сегодня его одобрительно воспринимают 18 %, неодобрительно — 36 % опрошенных (остальные затруднились ответить либо не отвечали на данный вопрос в силу полной неосведомленности о ЕГЭ). Закон, по которому с 2009 года по ряду предметов ЕГЭ будет обязательным для выпускников всех российских школ, граждане воспринимают скорее неодобрительно. Однозначно его поддержали 11 %, а 54 % считают, что у выпускников должно быть право выбора: сдавать экзамены в форме ЕГЭ или по прежней системе.

Изменение принципов воспитания

Важным элементом школьной реформы как части общей трансформации российского общества стала смена установок в воспитании детей и подростков. «Мягкое» изменение заключается в том, что функция воспитания шаг за шагом вытесняется из сферы ответственности школы. В 90-е годы это шло под лозунгом «деидеологизации» и выразилось в переходе к «ценностному плюрализму». Например, были якобы устранены все ориентиры при разработке школьных учебников истории. В реальности это было средством создания «контролируемого хаоса» в сознании учащихся.

В настоящее время усиливается тенденция исключения из школьных программ предметов, целью которых является не столько обучение, сколько воспитание (точнее, воспитание чувств и обучение навыкам человеческих отношений). Вот сообщение прессы (ИТАР-ТАСС) от 17 ноября 2009 г.: «Фурсенко: труд, музыку, рисование и физкультуру могут исключить из учебного плана». В нем говорится, что «такие школьные предметы, как труд, музыка и физкультура, которые не требуют существенной умственной нагрузки, могут быть вскоре исключены из учебного плана». Как пояснил министр, эти предметы рассматриваются как «разгрузочные — там, где ребенок отдыхает», и число уроков может быть увеличено по решению регионов [19].

Какова логика: на уроках труда «ребенок отдыхает», труд «не требует существенной умственной нагрузки». О том, что труд, музыка, рисование и физкультура — ключевые предметы духовного воспитания, уже и речи нет. Министр образования об этом и помыслить не может. А ведь речь тут и не только о воспитании. Все эти предметы обучают ребенка справляться с повышенными эмоциональными нагрузками. Этим навыкам надо учить, эти способности надо тренировать. А ведь эмоциональные нагрузки и творческие усилия неразрывно связаны с умственными. Рассуждения Фурсенко — нечто небывалое в русской культуре.

Но гораздо опаснее «жесткие» изменения. Важное место в программе «смены менталитета общества через школы» заняла сексуальная революция. Разрушая отрицательное отношение к демонстративной половой распущенности и проституции, бывшее в советском обществе важным нравственным стереотипом, пресса расшатывала «культурное ядро» общества. Отвержение признанных ранее в обществе запретов — важное изменение всего жизнеустройства. Юристы и психологи писали в 1991 г.:

«Подростки потеряли интерес к привычным общественным ценностям и институтам, традиционным формам проведения досуга. Они больше не доверяют миру взрослых. Не случайно стремительно растет армия ничем не занятых подростков (с 1984 г. она увеличилась в шесть раз). В пресловутых молодежных «тусовках» неминуемо наступает сексуальная деморализация несовершеннолетних девушек» [16].

Социологи из Академии МВД в 1992 г. констатировали:

«Росту проституции, наряду с социально-экономическими, по нашему глубокому убеждению, способствовали и другие факторы, в частности воздействие средств массовой информации. Отдельные авторы взахлеб, с определенной долей зависти и даже восхищения, взяв за объект своих сочинений наиболее элитарную часть — валютных проституток, живописали их доходы, наряды, косметику и парфюмерию, украшения и драгоценности, квартиры и автомобили и пр… Массированный натиск подобной рекламы не мог остаться без последствий. Она непосредственным образом воздействовала на несовершеннолетних девочек. Примечательны в этом отношении результаты опросов школьниц в Ленинграде и Риге в 1988 г., согласно которым профессия валютной проститутки попала в десятку наиболее престижных» [17].

В 2003 г. в Петербурге возникла напряженность в связи с выпуском в продажу видеофильма «Школьница-2». В анонсе на обложке кассеты говорилось: «Старшеклассница приходит в новую школу… У нее все при всем в смысле внешности. В новой школе своеобразные педагогические приемы, в чем новенькая убеждается в первый же день на переменках. Для получения достойных отметок нужно для начала сексуально удовлетворить педсостав. А потом был день рождения одноклассника, где она уже по-настоящему вливается в коллектив».

Шок вызвал тот факт, что съемки фильма проводились в конкретной школе № 193 в Гродненском переулке Центрального района Петербурга. Ученики и их родители увидели на экране знакомые кабинеты и классы, стенгазету на стене, выставку детских рисунков. Увидели парты и столы, на которых разыгрывались порнографические сцены. Когда возмущенные родители пришли в школу и пригласили педагогов тоже просмотреть фильм, то многие из учителей плакали, а с некоторыми был сердечный приступ. Плакали не только от оскорбления, но и от бессилия [18].

К юбилею Санкт-Петербурга там был выпущен цикл порнофильмов, в которых половые акты совершались на фоне исторических памятников — Медного всадника, Казанского собора и т. д. Съемки проходили открыто, на глазах прохожих, детей, милиционеров. Милиция присутствовала там не для того, чтобы пресечь демонстративное нарушение норм морали и права, а чтобы охранять съемочную группу от публики.

Протесты общественных организаций ни к чему не привели. Фильмы отправили на экспертизу главному специалисту РФ — заведующему кафедрой сексологии и сексопатологии Государственной еврейской академии им. Маймонида профессору Льву Щеглову. Он заявил, что «сцены половых актов с детальной демонстрацией физических деталей» считаются жесткой эротикой, а она в Российской Федерации не запрещена. В Министерстве культуры РФ эксперты сделали лишь одно замечание — съемки на фоне православного храма Спаса на Крови могут оскорбить чувства верующих.