Читать книгу - "Новый Макиавелли - Джонатан Пауэлл"

Война в Персидском заливе в начале девяностых явилась первой масштабной кампанией США после Вьетнама; по убеждению Колина Пауэлла, самолюбие которого все еще кровоточило от опыта, полученного во Вьетнаме (где он воевал в младшем офицерском чине), американцам следовало сразу предпринять решительнейшие действия, чтобы раз и навсегда подавить сопротивление. Вьетнамский опыт также уберег Пауэлла от соблазна продолжать операцию в Багдаде, имевшую целью уничтожение Саддама. В результате американцы и их союзники бросили на произвол судьбы шиитов и так называемых «озерных» арабов, восставших против Саддама уже в разгаре войны; и над теми и над другими была учинена жестокая расправа. Разумеется, учиться на вьетнамском опыте необходимо, чтобы вновь не угодить в трясину затяжной и бессмысленной военной кампании; но нельзя и развязывать войну с единственной мыслью — о путях выхода из нее. Поэтому-то мы так и разволновались, когда министр обороны Дональд Рамсфельд после вторжения в Афганистан высказался: мы, дескать, не собираемся создавать «новую нацию». Наши опасения полностью подтвердились: Рамсфельда и неоконсерваторов на самом деле интересовала исключительно охота на Усаму бен Ладена. Мы-то думали, наша общая задача — хотя бы во второй раз уберечь Афганистан от статуса несостоявшегося государства, наладить жизнь афганского народа и застраховаться от атак, планируемых на афганской земле.

Если, после Ирака и Афганистана, Штатам светит очередной длительный период изоляционизма, то Британия и подобные ей государства первыми понесут от этого потери. Больше ни одно государство не может соперничать с США ни мощью, ни техническими преимуществами. Китай и Индия, со своим растущим потенциалом, конечно, в своих регионах до некоторой степени заполняют вакуум, оставленный Штатами; но Европе-то придется иметь дело с ближайшими соседями, в том числе с Восточной Европой, странами бывшего СССР и Северной Африки. И такое соседство требует от нас укрепления обороны и развития боеспособности ЕС до уровня, никогда прежде не виданного.

Если перевернуть сентенцию Карла фон Клаузевица с ног на голову, дипломатия предстанет не чем иным, как продолжением войны бескровными методами[213]; и действительно, мы, будучи у власти, львиную долю времени потратили не на ведение войн, а на попытки их предотвратить. В конфликтах в Индии и Пакистане, в Африке и особенно на Ближнем Востоке мы применяли (не всегда успешно) метод бесконечных переговоров, оправдавший себя в Северной Ирландии.

Нельзя сказать, что израильтяне всегда принимали предлагаемую нами помощь. Во время первых визитов в Иерусалим оба, Робин Кук и Джек Стро, подвергались процедуре, традиционно применяемой израильским главой администрации к британским министрам иностранных дел. Глава администрации во время прогулки высокого гостя по городу устраивает этакую «подставу», иными словами, вгоняет министра в краску, с тем чтоб в другой раз министр всячески избегал ситуаций, могущих вызвать чувство стыда. С главами правительства израильтяне, конечно, деликатнее обходятся; впрочем, Ариэль Шарон не упускал случая продемонстрировать Тони собственное покровительственное снисхождение. Когда бы Тони ни прилетел в Иерусалим, Шарон встречал его фразой: «Как мило с вашей стороны посетить нас и потратить время на наши проблемы, при том что у вас дома и своих проблем хватает». Тони продолжал упорные попытки заставить «старый бульдозер» действовать в наших интересах; мы до сих пор не поймем, влияли хоть как-то на Израиль или не влияли. Во всяком случае, сейчас, похоже, имеет место ситуация, когда израильские лидеры не могут приехать в Лондон без опасения быть привлеченными к суду. Однажды Джек Стро поделился следующим соображением: а не записать ли Шарона сотрудником Израильского посольства, а то, не дай Бог, арестуют его прямо во время визита.

На лидеров стран Ближневосточного региона мы влияли главным образом через американцев, а не напрямую, как в случае с израильтянами или палестинцами. Не добившись толку с Клинтоном и видя, что Кэмп-Дэвидские соглашения не работают, Тони предпринял несколько попыток убедить Буша в том, что участие в мирном урегулировании на Ближнем Востоке — его, Буша, почти миссия. Ох и трудно же это было. По мнению Буша, Клинтон на Ближнем Востоке потерял и время, и политический капитал, и повторять Клинтонову ошибку Буш не собирался. Вдобавок не верил ни в чистоту помыслов Арафата, ни в его намерение довести начатое до конца и потому решил выждать, пока Арафата уберут со сцены, и только потом браться за дело всерьез. Пожалуй, Арафата Буш действительно раскусил, ведь Арафат известен как вечный переговорщик. С другой стороны, это был харизматичный правитель; он мог предать и свой народ, и арабов в целом, если бы захотел. К слову, так же отзывались об Иане Пейсли в связи с его действиями в Северной Ирландии. У Арафата сия способность была обусловлена биографией, но отчасти, как в случае с Пейсли, и тем обстоятельством, что согласия на сделку от него не ожидали. После смерти Арафата ситуация усугубилась. Раскол на палестинской половине означал, что лидеры ФАТХа консенсуса не достигнут — из страха быть обойденными организацией ХАМАС. Палестинское правительство ослабело до потери остатков уверенности в том, что сумеет заключить мирный договор — ведь он неизбежно повлек бы какой-никакой компромисс. В 2006 году организация ХАMAC выиграла выборы в Палестине; мы попытались убедить американцев в необходимости более мягкого подхода, который позволил бы нам действовать не только посредством кнута, но и посредством пряника и работать с коалиционным правительством ФАТХа и ХАМАСа. К сожалению, американцы не вняли.

Буш, даром что никогда не мог уразуметь, почему Тони так носится с урегулированием конфликта на Ближнем Востоке, обещал помочь нам, потому что мы поддержали его в ситуации с Ираком. Мы всячески умасливали Буша, чтобы открыл нам свой план до, а не после введения войск, и добились-таки обнародования соглашения между двумя странами. 26 марта 2003 года Буш сообщил Тони, что намерен устроить Ближнему Востоку хорошую встряску, потратить свой политический капитал, оставшийся после вторжения в Ирак, на урегулирование конфликта. А план — слабоват, можно бы и на большее замахнуться. Новая Мадридская конференция[214]в самый раз была бы. Короче, Буш пообещал приостановить появление новых израильских поселений на западном берегу Иордана. Сразу после вторжения приехав на саммит, который мы назначили в североирландском городке Хиллсборо (единственном месте на Британских островах, где можно было не бояться многочисленной антивоенной демонстрации), Буш заявил о своем намерении присвоить ближневосточному конфликту первую степень важности. На пресс-конференции после заседания он обещал посвятить этой проблеме столько же времени и сил, сколько Тони посвятил достижению мира в Северной Ирландии. А в частном порядке выразил желание назначить на Ближнем Востоке специального представителя и провести в Лондоне конференцию, аналогичную Мадридской. Впрочем, специального представителя Буш так и не назначил, даром что мы без устали напоминали ему об этом обещании.