Читать книгу - "Последняя мировая война. США начинают и проигрывают - Сергей Глазьев"

Созданию суверенной денежной системы мешают догмы, намертво внедренные в мышление денежных властей. Они свято верят в то, что созданная ими система соответствует лучшим мировым стандартам и ее сколько-нибудь серьезная переделка станет, согласно их логике проведения денежных реформ, откатом назад в. На самом деле эти стандарты были установлены Вашингтонскими международными финансовыми организациями не в связи с прогрессом, а по соображениям удобства для глобальной экспансии американского капитала, непрерывно подпитываемого ФРС за счет эмиссии мировой резервной валюты.

Действительно, что прогрессивного в отмене контроля над трансграничным перемещением капитала или в снижении таможенного тарифа? Ведь это не более чем технические инструменты, которые вправе использовать любое суверенное государство в интересах развития своей экономики! Более того, богатый опыт их применения свидетельствует о целесообразности применения инструментов валютного регулирования для защиты национального финансового рынка от спекулятивных атак, а таможенно-тарифной защиты — для развивающихся отраслей промышленности. Также и в отношении регулирования внутреннего рынка — догмы рыночного фундаментализма исходят из тезиса о том, что чем свободнее ценообразование и меньше государственной собственности, тем прогрессивнее система регулирования. Хотя и то, и другое, согласно теории и практике управления рыночным хозяйством, должно определяться соображениями экономической эффективности. Нет смысла приватизировать госпредприятие, если нет уверенности, что частные собственники его не разорят, как это случилось у нас с большинством машиностроительных предприятий. Также нет смысла отменять госконтроль за энергетическими тарифами в отсутствие механизмов конкуренции или участия потребителей в их установлении. Об этом, в частности, четко говориться в американских хрестоматиях по теории управления, которые во главу угла ставят критерий экономической эффективности.

Эти примеры нарочитой идеологизации инструментов макроэкономического регулирования можно продолжать бесконечно. К примеру, предложение автора о фиксации обменного курса рубля для прекращения искусственно созданной паники на валютном рынке вызвало настоящий переполох среди апологетов проводимой политики. Они дружно встали на защиту механизма, создавшего валютно-спекулятивный вихрь, как будто разделили между собой многомиллиардные прибыли, полученные спекулянтами на игре против рубля. Между тем это предложение было сделано исходя из здравого смысла и с учетом богатого международного опыта отражения спекулятивных атак в разных развивающихся странах. Оно основывалось на простых расчетах, согласно которым в сложившихся условиях затраты на отражение спекулятивной атаки таким методом были бы на порядок меньше потерь сбережений государства и населения, произошедших вследствие перехода на плавающий курс рубля и последовавшего его падения.

Кроме коммерческой заинтересованности и вовлеченности в манипулирование рынком есть и другое простое объяснение логики поведения регулятора некоторыми конспирологами. Они усматривают в ней скрытую форму контрибуции, выплачиваемой постсоветскими государствами вследствие поражения страны в холодной войне. В доказательство этого тезиса обычно приводятся расчеты потерь нашей экономики в результате реформ и приобретений американской, баланс которых оценивается более чем в триллион долларов перемещенного капитала, в сотни тонн бесценных материалов, сотни тысяч переехавших умов. К этому можно добавить внутренние потери в виде многократного падения производства высокотехнологических товаров, ликвидации целых отраслей наукоемкой промышленности, сокращения и деградации населения. Но простота не отменяет необходимости фактических доказательств. Кроме того в последние годы возник контрпример независимой внешней политики руководства России. Вместе с тем эффективность экономических санкций доказывает, что в рамках сложившейся системы регулирования экономики Россия слишком уязвима от американских угроз, чтобы быть действительно самостоятельной^[241].

Правда заключается в том, что экономическая политика есть функция от экономических интересов. Точнее, интересов хозяйствующих субъектов, обладающих политическим влиянием. Они вовсе не обязательно должны совпадать с общенародными. История знает множество примеров компрадорского поведения деловой элиты в развивающихся странах, обеспечивающей проведение политики обслуживания интересов иностранного капитала, а не развития национальных производительных сил.

Не будем забывать, что возникшая на волне приватизации государственной собственности российская олигархия организовала в 1993 г. государственный переворот в целях сохранения породившего ее ельцинского режима. И, страхуясь от изменения этого режима, перевела значительную часть своего бизнеса в офшоры, выведя свои имущественные права из российской юрисдикции. Тем самым она оказалась во внешней зависимости и неизбежно становится компрадорской. Убедительным примером такой зависимости является недавний госпереворот на Украине, в ходе которого американские спецслужбы манипулировали ведущим украинскими бизнесменами, включая партнеров свергаемого президента.

Не приходится сомневаться в том, что офшорная олигархия заинтересована в сохранении существующей системы макроэкономического регулирования. Хотя введение антироссийских санкций для многих российских капиталистов оборачивается прекращением рефинансирования бизнеса и даже ставит его на грань банкротства, они, в большинстве своем, пока не готовы разменяют свой офшорный рай на рефинансирование Банком России, которое не может сравниться по дешевизне и срочности с зарубежными источниками. Масштаб офшоризации российской экономики беспрецедентен — около триллиона долларов активов российского бизнеса выведено в офшорные зоны, из которых половина продолжает участвовать в воспроизводственных процессах, обеспечивая 85 % иностранных инвестиций, получаемых Россией. Ежегодно посредством офшоров осуществляется воспроизводство основного капитала на сумму около 50 млрд. долл. (рис. 20)

Рис. 20. Офшоризация российской экономики

Примечания: *) В состав ПИИ из РФ включена утечка капитала (объемы в соответствующие годы) **) Поток ПИИ в РФ — привлеченные ПИИ за вычетом погашенных (репатриированых нерезидентами; Поток ПИИ из РФ — ПИИ, направленные за рубеж за вычетом погашенных.

(Источник: Ю. Петров)

Возвращение офшорной олигархии на Родину необходимо не только для повышения эффективности российской финансовой системы, но и объективно обусловлено угрозой экономических санкций, которые могут мгновенно заблокировать большинство из этих активов, находящихся в американской или английской юрисдикции. Поэтому замещение внешних источников кредита внутренними должно сопровождаться возвращением находящихся в офшорах активов в Россию. Впрочем, в ходе прошлого финансового кризиса некоторые из офшорных олигархов ухитрились получить от государства сотни миллиардов рублей беззалоговых кредитов и «заработать» сверхприбыли от спекуляций против рубля без каких-либо обременений и обязательств и даже перекачать сверхприбыли в офшоры. Поэтому они поспешили создать иллюзию успешной антикризисной политики в коридорах власти и в СМИ, хотя по показателям падения ВВП, промышленной продукции и инвестиций Россия оказалась на последнем месте в двадцатке^[242]. Сегодня они хотят этот трюк с денежными властями повторить — не обременяя себя какими-либо обязательствами, получить государственные средства. Решения на 2 трлн. руб. на докапитализацию нескольких десятков структур, в том числе частных, уже приняты. Близость к высокопоставленным чиновникам, осуществляющим «ручное управление» антикризисными деньгами, позволяет им не беспокоиться насчет общих макроэкономических последствий проводимой политики, которая для подавляющего большинства субъектов хозяйственной деятельности не сулит ни кредитов, ни доходов.