Читать книгу - "Государственный переворот - Эдвард Николае Люттвак"

25 октября «Свободная Европа» передала директиву мятежникам: «Надо отменить чрезвычайное положение (его объявило правительство Надя) и приказать советским частям вернуться в свои казармы». В тот же день произошла провокация перед парламентом, позднее получившая название «кровавый четверг». В стоявших перед зданием Госсобрания демонстрантов и охранявших парламент советских танкистов неожиданно начали стрелять с крыш прилегающих зданий. В результате завязавшейся перестрелки погибли несколько десятков человек. Группы мятежников, среди которых уже с 24 октября практически не было студентов, опять стали распускать слухи, что госбезопасность и советские войска расстреливают ни в чем не повинных людей.

25 октября, выступая в 15.30 по радио, Надь осудил вооруженное выступление «горстки контрреволюционеров» и предостерег «трудовой народ от тех, кто безответственно распространяет слухи, вызывающие панику»[199]. Одновременно Надь просил Москву срочно увеличить количество войск в Будапеште за счет пехоты. Использовав провокацию у парламента, группе Надя удалось добиться 25 октября отстранения Гере с поста генерального секретаря ВПТ. Его место занял репрессированный при Ракоши Янош Кадар (кстати, сам Надь ранее сыграл в раскручивании «дела Кадара» одну из ведущих ролей). На пленуме ЦР ВПТ 26 октября Надь и его сторонники попытались добиться переоценки событий 23–25 октября как народного восстания, но успеха не добились.

Между тем в Вашингтоне 25 октября на экстренное заседание собралась межведомственная группа по Венгрии с участием высокопоставленных сотрудников госдепартамента, ЦРУ, министерства обороны. Было принято решение поддержать Надя при условии, что он немедленно потребует вывода советских войск: «Линия должна быть таковой — судьба Надя полностью зависит от его способности избавиться от советских войск в Венгрии»[200].

26 октября на заседании СНБ США с участием президента Эйзенхауэра была подчеркнута важность событий в Венгрии, направленных, в отличие от польских, прямо против социализма, даже в его «национальной» форме. Интересно, что директор ЦРУ Даллес предположил: события в Венгрии могут стать началом охлаждения отношений между КНР и СССР. В тот же день межведомственная группа решила, что радиостанции США должны координировать действия повстанцев в различных частях Венгрии[201]. Дискутировалась и была одобрена в принципе поставка оружия по линии ЦРУ (желательно не американского, а немецкого, чтобы скрыть прямое участие США в беспорядках).

26 октября, оправившись от первоначальной растерянности, венгерская армия и силы безопасности начали ликвидацию очагов мятежа в стране. Общественный порядок был восстановлен в Пече, в Эстероме мятежников выбили из здания горсовета. 27 октября на улицах главных городов появились военные патрули. Вопреки последующим утверждениям западной историографии ни одна из частей венгерской армии в полном составе не перешла на сторону восставших. Радиостанция «Свободная Европа» и листовки мятежников утверждали, что на стороне правительства сражаются лишь переодетые в военную форму сотрудники госбезопасности. В ночь на 28 октября положение мятежников стало критическим: они были выбиты из зданий нескольких райкомов ВПТ в Будапеште. Началось вооружение рабочих и членов партии. На рассвете 28 октября был блокирован последний опорный пункт мятежников в венгерской столице — казарма Килиана.

27 октября замгоссекретаря США Мерфи принял заместителя главы венгерской миссии в Вашингтоне Задара, который подтвердил, что в Венгрии воцаряется порядок. На прямой вопрос о роли СССР венгерский дипломат подчеркнул, что советские войска первыми не открывали огонь и стреляли только в целях самообороны и с согласия венгерского правительства.

28 октября миссия США в Австрии сообщила в Вашингтон, что многие прибывающие в Австрию венгерские беженцы прямо обвиняют США и радиостанцию «Свободная Европа» (а также «акцию» с воздушными шарами) в подстрекательстве к беспорядкам[202].

25 и 26 октября в американскую миссию в Будапеште пришли представители повстанцев и напрямую попросили совета о том, как им относиться к правительству Надя, «который хочет сохранить систему». Интересно, что миссия даже не была уверена в полномочиях этих представителей, считая, что «это неважно». Однако же она рекомендовала, невзирая на риск, немедленно помочь повстанцам, иначе им придется сложить оружие, так как непонятно, против чего они, собственно, борются, если «реформатор» Надь пришел к власти. Миссия рекомендовала требовать прекращения огня (причем немедленного, иначе повстанцы потерпят полное поражение), вывода советских войск и легализации антикоммунистических партий.

Именно с этой программой неожиданно для многих и выступил 28 октября по радио Имре Надь, объявив о прекращении огня и охарактеризовав мятеж как «национально-демократическое движение». Премьер фактически признал созданные мятежниками по всей стране «советы», «ревкомы» и т. д. законными органами власти. Распускались силы госбезопасности. Суслов и Микоян, как и большинство ЦР ВПТ, поддержали это решение, так как Надь убеждал, что это кратчайший путь к ликвидации мятежа. Некоторыми членами Президиума ЦК КПСС (особенно Ворошиловым) позиция Суслова и Микояна подвергалась критике. В вышеупомянутом выступлении по радио 28 октября Надь объявил об отводе из Будапешта советских войск и о начале переговоров с целью полного вывода Советской армии из Венгрии (последний тезис не был заранее согласован с другими членами руководства ВПТ).

29-30 октября многие сотрудники госбезопасности вместе с семьями, опасаясь расправы, стали покидать Венгрию или искать убежища в гарнизонах советских войск. Легализованные Надем различного рода «ревкомы» начали в массовом порядке раздавать населению оружие. 28 октября руководство «Свободной Европы» получило из своей штаб-квартиры в США подробную инструкцию из восьми пунктов, в которой, наряду с уже реализованными Надем требованиями (роспуск сил госбезопасности, амнистия повстанцам, вывод советских войск и т. д.), выдвигалась установка на создание в Венгрии многопартийного правительства и денонсацию Варшавского договора. 29 октября все эти требования были переданы «Свободной Европой».

Между тем США, инспирируя подстрекательскую деятельность «Свободной Европы», первое время воздерживались от официальных заявлений по венгерскому вопросу. 24 октября госсекретарь США Дж. Ф. Даллес предложил президенту Д. Эйзенхауэру осудить «советскую интервенцию» и вынести эту тему на заседание Совета Безопасности ООН. Однако президент Медлил, в том числе и потому, что осознавал: никакой реальной «интервенции» не происходит. К тому же как бывший генерал Эйзенхауэр понимал, что оказание США военной помощи мятежникам (те, как упоминалось, установили контакт с миссией США в Будапеште уже 25 октября и просили прислать противотанковое оружие) приведет к третьей мировой войне. После заседания СНБ США 26 октября было решено дать знать по дипломатическим каналам советскому руководству, что Вашингтон не будет вовлекать будущую нейтральную Венгрию в НАТО. Американцы медлили с передачей «венгерского вопроса» в Совет Безопасности ООН еще и потому, что уже получили данные разведки о готовящемся нападении Израиля, Франции и Великобритании на Египет. Эйзенхауэру казалось «лицемерным» осуждать СССР за «интервенцию», предпринятую с согласия правительства Венгрии на фоне предстоящей неприкрытой агрессии своих союзников по НАТО против Каира.