Читать книгу - "Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы - Максим Калашников"

Но коррупция (владычество низшей расы) пожрала все, загубив тьму великолепных шансов на наше национальное возрождение. А в начале XX столетия то же самое свалило страну в пучину страшной катастрофы. И здесь, как видите, оказались равно сволочными и русско-православная, и вчерашняя коммунистическая верхушки. Чести и совести не оказалось ни у тех, ни у других. Что какой-нибудь великий князь Хрен Хреныч Романов, что нынешний Олигарх Гэбнюкович оказались, по сути, тварями одного и того же пошиба.

Коррупция страшна не столько тем, что какой-нибудь Романов ворует деньги из казны или из бюджета проекта общенационального значения, сколько «побочными» следствиями. Под влиянием коррупции власть сама начинает рушить нужные для русских проекты, вкладывая деньги в самые нелепые затеи. Из-за коррупции чиновник, чтобы украсть миллион, принимается зарывать в землю миллиард. Ну а потом за взятки начинается продажа национальных интересов, втравливание страны в чужие, ненужные для нее войны. Которые снова превращаются в источники грязного обогащения для низшей расы. Коррупция – это отодвигание на задний план людей-творцов, это выдвижение к рычагам власти и финансов самых подлых и низких. Это управленческий дефолт, это крах страны. Так было в царской России, так случится и с бело-сине-красной Эрэфией. Посмотрите: и нынешняя система бьется в бессилии и острейшем маразме. Она обездвижена чудовищным воровством.

Именно коррумпированность не просто власти, а правящего класса привела старую Россию к самоуничтожению и обрушению. Причем последняя вакханалия воровства старой России шла как раз в пору ожесточенной Гражданской войны. В тылу белых продолжали воровать, потреблять, наживаться на армейских поставках! Низшая раса воров и мародеров и здесь осталась верной себе.

Почитайте воспоминания белого вождя, генерала Антона Деникина. Вы ужаснетесь тому, какие взяточничество, казнокрадство, дикое мошенничество на армейских подрядах правили бал на территории, освобожденной белыми от красных. Но особенно Деникин возмущается тем, как представители высшего общества Юга России – заводчики и капиталисты – уговаривали его правительство взять у англичан и французов кредиты под залог тех предприятий, которые остались на советской территории и которые еще предстояло отвоевать (дело было в 1919 году). Но для чего они жаждали взять займы? Да на личное потребление! На то, чтобы лакать шампанское и жрать в ресторанах.

«…Это означало принять на государственное содержание класс крупной буржуазии, в то время как нищая казна не могла обеспечить инвалидов, вдов, семьи воинов и чиновников…» – писал генерал. ( А. Деникин. «Поход на Москву». Москва, «АСТ», 2003 г. С. 495)

Немудрено, что с такой «элитой» белые проиграли красным. Ибо то, что творилось на Юге у Деникина, повторялось и в Сибири у Колчака. Вот свидетельство очевидца насчет 1919 года среди колчаковцев: «20 июля прошлого года Гений победы отлетел от нас. Мы отступаем… Вместе с делегацией омского «общественного блока» сижу против адмирала в большой столовой домика у Иртыша. Идет оживленная, несколько взволнованная беседа на больные темы дня – о развале на фронте и в тылу, о пороках управления, о безобразиях местных властей, об изъянах строительства армий…

Адмирал подробно останавливается на вопросе об администрации.

– Скажу вам откровенно, я прямо поражаюсь отсутствию у нас порядочных людей. То же самое и у Деникина – я недавно получил от него письмо… То же и у большевиков. Это – общее явление русское: нет людей. Худшие враги правительства – его собственные агенты. У большевиков на это есть чрезвычайка. Но не можем же мы им подражать – мы идем под флагом закона, права… Я фактически могу расстрелять виновного агента власти, но я отдаю его под суд, и дело затягивается. Пусть общество поможет. Дайте, дайте мне людей!» – вспоминает Николай Устрялов.

Но общество – остаток социума николаевской России – давало Колчаку либо болтунов бесполезных, либо воров.

«Каждый честолюбивый министр, как мы это видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами на свой личный страх, оставаясь безнаказанными!» – писал в своих мемуарах колчаковец, генерал Болдырев. А Деникин вспоминает, как в тылу его армии, истекавшей кровью в борьбе с красными, тысячи здоровых тунеядцев наполняли кабаки, собрания, улицы и даже правительственные учреждения.

А красные воевали. И делали дело. У белых оказалось слишком мало таких, как симпатичный поручик Брусенцов.

Надо честно признаться: попытка создания советского (а вернее, русского советского) человека стала ответом на разложение нации при поздних Романовых. И нечего презрительно говорить – «хомо советикус»! «Хомо православикус» оказался несостоятельным. Православие в его никонианской, казенно-государственной версии оказалось позолоченной пустотой. Романовская поповщина не спасла от господства низшей расы, от клептократии, от гниения «элиты». Отстояв молебны и крестя лбы, русские вельможи и богачи после воровали и грабили собственную страну, не боясь никакого Бога. Церковь не смогла предотвратить и нарастающего раскола нации. К 1917 году русские разделились не только на два народа («элиту», ведшую себя как грабители-колонизаторы в чужой земле, и на всех остальных), но и на множество «поднародов», готовых резать и убивать друг друга. Казаки, кулаки, бедное крестьянство, промышленные рабочие, интеллигенция – вот на кого разделилась нация, причем трещины раскола пролегли и по политическому принципу. Крах русских как единого народа начался еще до революции.

Ей-богу, смешно слушать нынешних ультранационалистов, твердящих о том, что русские не стали защищать сначала Российскую империю, а потом и СССР потому, что это были имперские государства, а не их «родные», национальные. А вот если бы, мол, была чисто русская Россия…

Бред собачий! Русские раскололись к 1917-му и к 1991 годам, прекратив свое существование как единая нация. Они были деморализованы и тогда, и сейчас. Они вообще ничего не станут защищать: ни империю, ни «нацгосударство», очищенное от всех нерусских. Они вообще не хотят ради чего-то напрягаться. Надо сказать, что обстановка после 1991 года даже во многом лучше, чем после 1917-го. Во всяком случае, сами русские не стали разделяться так, как в Гражданскую. Серьезных попыток создать отдельную Казакию или Поволжскую Россию не наблюдается.

Причиной же раскола в обоих случаях стало господство воровства низшей расы. Она отравила все общество. И создай сегодня чисто русскую Россию (отделив от нее всех нерусских), и эта «этнически чистая» страна тоже потонет в коррупции верхов.

Так что приход красных был скорее спасением России, ее второй жизнью, нежели бедствием. При всех издержках Красного проекта. Потому что у противников коммунистов никакого альтернативного проекта не оказалось. Ну не считать же таковым созыв Учредительного собрания и ностальгические завывания: «Тройки проносятся к «Яру», а в комнатах наших сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет»! В этом смысле песня про то, как четвертые сутки пылают станицы, очень правдива в передаче психологии белых. Нам, мол, главное – вернуться к прежнему и ездить в сверхдорогой «Яр», кутить и жизнь прожигать, наплевав на народ. А все остальное нас, как жрущих свиней, не волнует. Ни тебе в песне тысячелетней Руси, ни высоких идеалов. И ни словечка о том, как на самом деле повели себя казаки с Дона. Стоит ли, глядя на это, удивляться тому, что белые потерпели крах?