Читать книгу - "Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса - Михаил Полторанин"

Не знаю, грозили они действительно, или это Борис Николаевич выдумал сам, чтобы от него отвязались. Но к восточному вопросу мы больше не возвращались.

В той поездке у меня было одно деликатное поручение Ельцина. Он собирался с визитом в Японию, а летать без подарков для принимающих стран не любил. Работники нашего МИДа вместе с Геннадием Бурбулисом готовили предложения, как добиться заключения с соседями мирного договора. Камнем преткновения были по-прежнему острова Курильской гряды, отвоеванные у Японии в 45-м году. До войны рыбаки соседнего государства вели там промысел лососевых.

Все «спорные» острова разместились бы на третьей части Московской области — с их вулканами вроде «Тяти» да каменистой почвой. И нужны они не столько Японии (для ловли рыбы Достаточно международных лицензий), сколько Соединенным Штатам Америки. Потому что с островов можно держать под контролем проход подводных лодок в Ледовитый океан и блокировать морские пути с Дальнего Востока к тихоокеанскому побережью Америки.

В 45-м году, подписывая мирный договор в Сан-Франциско, самураи закрепили своей подписью положение, взятое из Ялтинского и Потсдамского соглашений: «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к ней островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года». (После поражения царской империи в русско-японской войне). Закрепили и успокоились. До смерти Сталина сидели тихо и американцы.

А потом они стали подзуживать японцев, направляя им официальные бумаги Госдепа: «добивайтесь от СССР возвращения своих северных территорий. Выдвигайте это непременным условием для заключения двустороннего мирного договора с Советским Союзом». (В документе, подписанном в Сан-Франциско, автографа представителя нашей страны не было). В 56-м году госсекретарь США Даллес поставил перед самураями ультиматум: если они согласятся с потерей островов Итуруп и Кунашир — важных в военно-стратегическом отношении, — то янки навечно сохранят за собой Окинаву и весь архипелаг Рюкю. Небольшие острова Шикотан и Хабомаи, не представлявшие опасности для военно-морского флота США, интересовали американцев значительно меньше.

Но как раз только эти, «неинтересные» для Америки острова, и соглашался отдать соседям в том же 56-м году Никита Хрущев в обмен на заключение мирного договора, плюс возвращение острова Окинава Японии и вывод всех иностранных войск с территории государства. США, естественно, были категорически против такой сделки.

Новый дипломатический штурм Курильской гряды они предприняли при Горбачеве. На Михаила Сергеевича давил сам президент США Рональд Рейган и его верный помощник в СССР — министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, который сторговался продать все острова за 26–28 миллиардов долларов. Но под Горбачевым уже покачивалась земля: можно безнаказанно сдавать интересы страны в тайном режиме (пока там кто-то пронюхает!), а тут пришлось бы сразу объясняться с недовольным народом. И он не сунул голову в петлю.

Теперь американцы подкатили к «другу Борису» — Ельцину, а он поручил помощникам «найти варианты». И мидовцы с Бурбулисом предлагали на первых порах вернуться к обсуждению хрущевской трактовки, не затрагивая интересов США: передача соседям части «северных территорий» возможна, но при определенных условиях.

Какие это условия — никто пока не придумал. Да и стоило ли ворошить давно сопревшую проблему — у России внутренних забот было по горло. Жили без двустороннего мирного договора с Японией почти полвека, можно жить и дальше — хоть сотню лет.

Но Ельцин попросил меня коснуться в Токио этой темы при встречах с журналистами — ему хотелось спровоцировать общественную реакцию и посмотреть на нее.

У меня позиция русского мужика: не отдадим ни пяди родной земли! И напрасно считали, будто Россия ослабла настолько, что пришла пора теребить ее с запада и востока. Об этом я сказал на пресс-конференции в Токио и напомнил формулировку из Сан-францисского мирного договора. А далее выплеснул в зал предложение: «…но если японским крестьянам не хватает для обработки земли, то не исключена возможность предоставления им площадей на малозаселенных островах Шикотан и Хабомаи. Предоставления в аренду, используя опыт Окинавы». Условия и сроки аренды земли — предмет переговоров. Но это — компетенция высшей власти России.

На Окинаву я слетал заранее. Хотя американцы трубили, что в 72-м году вернули остров Японии, хозяйничали там они. В сорок седьмую префектуру под названием «Окинава» входил 161 остров архипелага Рюкю, и местные чиновники везде имели влияние, кроме главного острова и тех территорий, где располагались американские части. На главном острове делами управляли люди в погонах. Даже визу на остров — непотопляемый авианосец мне оформляли через Госдеп США — а это говорит само за себя. Окинава была напичкана военными базами янки — японские крестьяне обрабатывали посевные участки и кормили солдат.

На островах Хабомаи и Шикотан тоже располагались наши военные гарнизоны и рыболовецкие промысловые базы. Японские арендаторы могли обеспечивать их всем необходимым — не надо завозить продукты с материка.

Мне казалось, что я выполнил поручение Ельцина и в то же время не открыл никаких Америк. И действительно, японская пресса сдержанно отреагировала на мои предложения, а часть изданий — с досадой. А в российских СМИ послышалось громкое ворчание: зачем пускать самураев на нашу территорию? Хотя лично меня пощипали в некоторых газетах, я посчитал это добрым знаком: общество еще не разбил паралич равнодушия. И это был предупредительный выстрел Ельцину — не высовываться с проблемой «северных территорий». Большинство японцев уже свыклось с потерей, сколько бы их ни науськивали американцы, а наши — затопчут. Даже Горбачев поостерегся.

Мы поговорили с Борисом Николаевичем на эту тему. Взвесив все обстоятельства, он тогда отложил визит в Токио. Не царское это дело — ездить в гости с пустыми руками. Позднее под всплески омуля на Байкале он в компании с другом «Рю» (премьер-министром Японии Рютаро Хасимото) вспомнил об островах и все норовил подарить их восточному гостю.

Непомерную щедрость Ельцина в раздаче интересов России я объяснял длй себя его ревностью. Он очень ревновал мировую элиту к Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Куда ни прилетит — везде «Горби» да «Горби». А ему так хотелось, чтобы планета исступленно кричала, как Юрий Лужков с трибуны митинга на Васильевском спуске: «Ельцин! Ельцин!» Его же поначалу воспринимали чуть ли не антиподом генсека ЦК КПСС, содравшего шкуру с Советского Медведя — СССР. Поэтому Борис Николаевич старался изо всех сил прыгнуть в обещаниях выше Михаила Сергеевича, пойти в уступках — дальше его.

Неожиданно Ельцин издал указ о назначении меня заместителем председателя Правительства России с сохранением поста министра печати и информации. Неожиданно, потому что я узнал о решении президента из сводок новостей.

Мнительный Бурбулис схватил меня за руку в коридоре:

— Как тебе удалось уломать Бориса Николаевича?

Я сказал, что никак — даже предварительного разговора с ним не было.