Читать книгу - "Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - Илья Стрекалов"

Главный Штаб сообщал в Варшавский военный округ в апреле 1907 г., что в последнее время на имя офицеров некоторых гарнизонов рассылается по городской почте в значительном по экземплярам количестве программа Союза^[713]. Всероссийский офицерский союз, согласно его программе, полученной в Варшавском генерал-губернаторстве, имел девиз – «Вся земля и вся воля всему народу!». Среди его программных положений были: освобождение личности (свобода совести, слова, собраний, печати, сходов, стачек, а также неприкосновенность личности и жилища), право национальностей на самоопределение, а также «преобразование государственного строя на началах полного народовластия и демократизма, федерации национальных и исторически обособленных территорий, широкой автономии областей и общин», переход всей земли в пользование «трудового народа»^[714]. Союз предполагал объединение всех революционных сил страны, вооружение всего народа и восстание, итогом которого должно быть народное волеизъявление в виде созыва Учредительного собрания. Союз имел комитетскую организацию: кружки солдат в отдельных воинских частях должны были сорганизоваться в гарнизонные комитеты, последние – в окружные; в период вооружённых действий для руководства действиями членов Союза избирался бы «Военный Совет»^[715].

Издания с программой Всероссийского офицерского союза распространялись в разных частях страны, в частности на Дальнем Востоке. Там, во Владивостокской крепости, случилось вооружённое восстание 16–17 октября 1907 г. Оно было инспирировано Владивостокской военной организацией ПСР. Во главе организации стоял Главный комитет, состоявший из представителей от всех частей войск гарнизона и крупных морских команд. Её руководителем стал бывший студент Юрьевского университета Тонников. Целью организации было вооружённое военное восстание, в ходе которого с помощью рабочих офицеры должны были быть отстранены от власти, также говорилось о необходимости «завладеть имуществами и капиталами казны и богатых людей и объявить Владивосток республикой»^[716]. Военная организация незадолго до восстания, 13 октября, вынесла свой приговор подполковнику Заварицкому: «…как один из самых вредных представителей самодержавия – это видно из тех зверств, которые он проявил со своими присными в последних политических событиях г. Владивостока, – приговаривается к смертной казни, что и будет приведено в исполнение Владивостокской военной организацией»^[717]. Поводом к восстанию стало незаконное, как считали его участники, предание суду нижнего чина 1-й роты Владивостокского крепостного минного батальона. 16 октября участие в беспорядках приняли нижние чины, 17-го – на миноносцах. На палубе «Скорого» минно-артиллерийский содержатель Яков Пойлов обращался к вооружившимся матросам: «Товарищи, постоим за себя, довольно нам терпеть, довольно нас дурачили»^[718]. «Скорый» был поддержан миноносцами «Сердитый», «Тревожный». Однако восстание не приняло широкого размаха и было подавлено.

После описанных событий комендант крепости сразу же составил рапорт, в котором сообщил, что 4/5 морских частей, минный и сапёрный батальоны «глубоко заразились разъедающей червоточиной революции»^[719]. Комендант считал, что при хорошей службе офицерского персонала «для пропаганды была бы заколочена дверь, и злая зараза… замерла бы вовсе»^[720]. Подполковник охранного отделения Гирилович, по словам автора рапорта, не был способен не только обезвредить организацию, «но даже определить и указать на существование её», поскольку агитаторы работали в городе под видом портовых рабочих, не имея местной прописки^[721]. Только лишь пришедший на место Гириловича Заварицкий (которому военная организация и вынесла «смертный приговор») обнаружил существование революционного подполья, однако остановить развитие событий ему не удалось: первые сведения он получил только лишь за 2 месяца до случившегося. Одним словом, комендант Владивостокской крепости объяснял слабую работу местных властей по выявлению революционной пропаганды стечением различных обстоятельств. Тем не менее показательно, что идея комитетской организации по образцу Всероссийского офицерского союза дошла до Дальнего Востока и нашла свою определённую поддержку среди солдат и матросов.

Не исключено, что с идеей создания Всероссийского офицерского союза связано поступившее в Главный Штаб в январе 1908 г. анонимное письмо. Его автор утверждал, что офицеры бегут со службы, «а среди оставшихся развивается сильное брожение, с которым придётся сильно считаться в самом недалёком будущем»^[722]. Он отмечал такие развившиеся в офицерской среде негативные явления, как протекционизм и взяточничество, принявшие, по его выражению «эпидемические масштабы». Поэтому сознательная часть офицерства приняла решение создать «Союз армейских офицеров», цель которого – «добиться реформ и поднять боевую способность армии…, очистив её от того вредного элемента, который теперь царит в высших военных сферах и поддерживается нашим министерством»^[723]. Автор считал, что в армии много реально не приносящих ей пользы генералов, «масса бездарностей, провалившихся позорно в минувшую войну и в период революционного движения», при этом «есть герои, которых следовало под суд отдать»^[724]. Как бы в качестве предупреждения аноним указывал, что Союз занимается выработкой петиции в Государственную Думу, стоит в стороне от военной организации и эсеров, но «широко пользуется услугами последних», а те рады их им оказывать, потому что знают, что «армия – в руках офицеров». Автор призвал военные власти «успокоить это движение и не дать разгуляться страстям, …а потом поздно будет»^[725]. Департамент полиции в марте того же года отреагировал на полученную анонимку, сообщив, что план реорганизации армии хотел внести некий «Офицерский союз» (возможно, Всероссийский офицерский союз), но в конце 1907 г. он распался. А Главный Штаб, только получив анонимное письмо, сразу составил докладную записку, в которой сообщил, что «склонен полагать, что это письмо является обыкновенной анонимкой» и что лишь в «целях предосторожности» просит сообщить о нём командующим войсками для сведения как о распространяющемся слухе^[726]. Представляется всё-таки, что Штаб недооценил значение подобного документа, особенно в связи с поступавшими во властные структуры сведениями о попытках организации Всероссийского офицерского союза. Качественные выводы из предупреждения, данного автором письма, военные власти не сделали.