Читать книгу - "Контроль над разумом и другие сражения холодной войны - Леонид Млечин"

Опыты по сенсорной изоляции проводились в Канаде с сентября 1951 года. Жизнеощущение летчиков моделировали на земле. Нуждающимся студентам платили по двадцать долларов в день за то, чтобы они лежали неподвижно, лишенные возможности что-либо потрогать, ощутить, услышать, увидеть. Никто не предполагал, что эффект окажется таким сильным. Мало кто выдерживал. Они теряли ориентацию и не могли потом ходить без чужой помощи. Довольно быстро возникали галлюцинации, странные боли, слабость, голод, жажда. Появлялись сомнения во всем привычном. Мозг, лишенный информации, переставал работать в обычном режиме.

Для ЦРУ эти эксперименты стали ответом на вопрос о том, как в Советском Союзе ведутся допросы. Для оперативного состава МИ-5 и МИ-6 ввели курс выживания в плену и противостояния технике допроса, принятого в СССР и КНР, и это были очень непопулярные курсы. Англичан готовили к избиениям, лишению сна и сенсорной изоляции. Погружали голыми в жидкий желатин, на голову надевали шлем с дыхательным прибором. Единственное, что слышал испытуемый, — это собственное дыхание.

В ЦРУ полагали, что в КГБ используют гипноз, чтобы заставлять подсудимых и пленных говорить то, что желают услышать чекисты. Морс Аллен, который занимался программой «Блюбёрд», захотел провести эксперименты с гипнозом. Он предлагал секретарш из ЦРУ отправлять в иностранные посольства, чтобы они запоминали все, что видят и слышат. Он пытался гипнотизировать секретарш, чтобы они на приемах заводили знакомства с нужными людьми.

Возникла и другая заманчивая идея — готовить убийц, действующих под гипнозом. Вообще-то в пятидесятые годы, в острый период холодной войны профессиональных киллеров было больше чем достаточно. Но преимущество убийцы, находящегося под гипнозом, в том, что, будучи пойманным, он не назовет тех, кто его послал. Появился роман «Кандидат от Маньчжурии», навеянный этими идеями, — о том, как готовят убийцу, который должен застрелить президента. Роман экранизировали, и кинематографисты вновь и вновь берутся за этот сюжет.

В марте 1952 года Сталин сделал неожиданное предложение об объединении Германии. Возникла старая идея встречи в верхах, которая поможет разрядить обстановку. Премьер-министр Уинстон Черчилль был готов участвовать. И французы не возражали. 22 августа 1952 года Сталин, которого иностранцы давно не видели, вдруг принял французского посла Луи Жокса и разговаривал с ним полчаса. Решили, что это верный сигнал — Сталин готов ехать в Париж.

В ЦРУ созрел безумный замысел избавить мир от советского вождя, если он приедет в Париж. Лимузины для государственных гостей обслуживались в гаражах, где ЦРУ рассчитывало найти среди механиков людей, готовых помочь. Оперативники прикидывали варианты: взорвать машину со Сталиным? Распылить яд в его лимузине? Или воспользоваться идеями ученых и отправить убийцу, который ничего потом не расскажет?

Самое поразительное, что план операции переходил из кабинета в кабинет, не встречая возражений. Заместитель директора ЦРУ Аллен Даллес прочитал бумагу и отдал Уолтеру Беделлу Смиту. И только Смит приказал прекратить разработку планов убийства Сталина. Тем более, что стало ясно: за границу вождь не поедет, встречи в верхах не будет…

Одно дело заставить человека под гипнозом нарушить закон в условиях лаборатории, другое — в реальной жизни. ЦРУ всегда отрицало, что им удалось добиться успеха. Похоже, это тот случай, когда разведчики не врут. Если речь идет о тайных убийствах, то необходимы два условия: что убийство будет совершено, и что убийца не признается. Если оба условия не гарантированы, подобные дела становятся крайне сомнительными. Зачем так все усложнять? Хороший профессионал надежнее.

Амбициозный доктор Эвен Камерон, выходец из Шотландии, в 1943 году основал кафедру психиатрии в университете в Монреале. Он мечтал создать лекарство от всех психических заболеваний и получить Нобелевскую премию. Он готов был опробовать любой препарат, самый сомнительный, и любую терапию. Ему особенно нравился электрошок. Это очень сомнительная терапия, похожая на то, как вырубают зависший компьютер. Всякий раз возникает риск полной потери памяти. Камерон же делал то, на что никто из его коллег не решался: вместо одного шока проводил целую серию. Он доводил некоторых пациентов до того, что они возвращались к уровню младенцев.

ЦРУ заинтересовалась работами Камерона по амнезии, потому что хотело знать, как сделать так, чтобы человек забыл секреты, которые он узнал. У разведки были проблемы с бывшими агентами, которые больше не нужны, но слишком много знают. Единственная возможность — заставить их все забыть. Но как?

В июле 1953 года бывший сотрудник ЦРУ, превратившийся в хронического алкоголика, должен был подвергнуться хирургической операции. Он боялся, что под наркозом выдаст секреты, и настоял на том, чтобы во время операции присутствовал его коллега по управлению. И он действительно во время операции постоянно говорил и в том числе о ситуации в ЦРУ.

Так что же делать с бывшими сотрудниками? Нельзя же за ними присматривать всю жизнь. Обсуждали идею стереотаксических операций на мозге, но техника очень сложная, чтобы на нее полагаться. Непрактично и аморально.

С апреля 1957 по июнь 1960 года Камерон получил по программе «МК-ультра» от ЦРУ семьдесят пять тысяч долларов. Проверка его работы показала, что ему ничего не удалось. Сотрудники ЦРУ потом говорили, что прибегнуть к его услугам было большой ошибкой: «Нам не стоило этого делать. Мы крайне сожалеем». Охранники рассказывали, что комнаты, в которых шли опыты, походили на камеру пыток: «возникало ощущение, что ты в концлагере». Прозрачные с одной стороны зеркала позволяли Камерону наблюдать за поведением испытуемых.

В разгар холодной войны специальные службы практически были вне контроля и считали, что все средства хороши. Однажды директор ЦРУ Уолтер Беделл Смит пришел к президенту Трумэну и рассказал, что его подчиненные представили план такой операции, которая нарушает все законы. Гарри Трумэн вытащил из письменного стола какой-то бланк, написал на нем несколько слов и отдал директору ЦРУ. Выйдя из овального кабинета, Смит увидел, что это бланк президентского помилования, в котором значится его имя.

8 июня 1962 года второму секретарю американского посольства в Берне позвонил коллега из Женевы: на конференции по разоружению советский чиновник попросил устроить ему встречу с представителем американского правительства. Разведчики понимали, что имеется в виду. Второй секретарь был в реальности заместителем руководителя советской линии в резидентуре ЦРУ и попросил коллегу назначить время и место встречи, а сам поспешил на самолет в Женеву. С собой он взял помощника — хорошо говорившего по-русски Джорджа Кизевальтера.

С опозданием в полтора часа в небольшой квартире в жилом квартале появился высокий и самоуверенный человек с квадратной челюстью. Он извинился за опоздание — проверялся — и представился: подполковник Юрий Иванович Носенко, второе главное управление КГБ. Американцы переглянулись: если это правда, то это редкая удача. Еще ни одного агента из второго главка у ЦРУ не было, о его существовании в ЦРУ узнали всего пару лет назад.

Юрию Носенко предложили сделку: у него жена и дети в Москве, поэтому он не хочет просить политического убежища. И шпионить на американцев он не собирается. Но он прогулял девятьсот швейцарских франков — казенные средства, вернуть их ему неоткуда, и он в беде. В обмен на эту сумму он готов передать американцам служебное наставление КГБ по организации наружного наблюдения. Американцы выдали ему деньги вперед и сказали, что предложат больше, если он принесет не только это наставление, но и другие материалы. Если он назовет имя советского агента внутри Соединенных Штатов, то ему заплатят двадцать пять тысяч долларов.