Читать книгу - "Покушение на Сталина. Дело Таврина-Шило - Игорь Ландер"

Некоторые факты заставляют, однако, предположить, что в действительности «Цеппелин» все же приложил больше усилий для обеспечения достижения своим агентом-боевиком декларированной цели, чем это кажется на первый взгляд. Напрашивается резонный вопрос о планах СД на период нахождения агента в Москве, если бы тот благополучно достиг советской столицы. Как мы помним, легенда прикрытия командированного контрразведчика должна была обеспечить Таврину лишь проезд, а на месте подлежала смене. Вспомним протокол допроса:

«Ответ: — В Москву я должен был следовать с документами на имя заместителя начальника контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибытии в Москву я должен был этот документ сменить.

Вопрос: — Почему?

Ответ: — Мне было указано, что документы «СМЕРШ» абсолютно надежны и что я по ним проникну в Москву, не вызвав никаких подозрений.

Но, как объяснил мне КРАУС, по этому документу находиться длительное время в каком-либо одном месте опасно и что будет значительно надежней, если я по прибытии в Москву изготовлю из имеющихся у меня чистых бланков документ на имя офицера Красной Армии, находящегося в отпуску после ранения. В Москве я должен был подыскать место для жилья на частной квартире и прописаться по этим документам».

Автор провел дополнительное исследование с целью установления легенды, под которой должен был обосноваться в столице «Герой Советского Союза» Петр Иванович Таврин, и отыскал не только косвенные, но и прямые улики. Для начала вспомним о фотографии, где агент в пилотском шлеме и кожаном летном реглане позирует перед Грайфе, снимающем его на кинокамеру. Сразу отметим, что этот реглан никак не может являться тем кожаным пальто, в котором агент был арестован. Заметим также, что упоминавшееся во многих документах и материалах кожаное пальто Шило-Таврина не было знакомым и привычным всем с давних пор летным регланом. Если бы на агенте в момент задержания было надето именно такое «кожаное комбинированное плащ-пальто типа «реглан» образца 1926 года», это непременно нашло бы отражение в документах. На рассматриваемом же снимке ясно видна авиационная экипировка. Только присутствие на этом же снимке офицера СД не позволяет предположить, что это советский летчик собирается отправиться на близлежащий аэродром и сесть в ожидающий его самолет. Зачем это было сделано? Возможно, чтобы дать агенту возможность освоиться и чувствовать себя свободно в непривычном облачении? Однозначно ответить трудно, но на помощь приходит имеющаяся в судебно-следственном деле фальшивая газетная вырезка с текстом указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями военнослужащих и вольнонаемных лиц «За отличное выполнение специального задания правительства». Все до единого упомянутые в ней люди на описываемый период находились в штате 2-й авиационной дивизии особого назначения (адон), сформированной специально для обеспечения правительственных перелетов. Эта воинская часть достаточно давно обратила на себя пристальное внимание германской разведки, а интерес к ней наверняка усилило привлечение ее самолетов в 1943 году к перелету Сталина на Тегеранскую конференцию и обратно. Попутно следует отметить качественную работу абвера и СД по установлению персонального состава штата дивизии. «Капитан Таврин» значился в этой вырезке как награжденный орденом Красного Знамени в компании летчиков и специалистов наземного персонала явно не зря. Вспомним также о том, что многократные орденоносцы и Герои Советского Союза были наиболее многочисленны именно в ВВС Красной Армии, а также припомним зафиксированное в протоколе допроса общение Таврина с человеком, назвавшимся бывшим летчиком советских ВВС:

«Ответ: — Больше никто мне явок не давал. Другие адреса, записанные в моих бумагах, были мне даны работниками команды «Цеппелин» в Риге, бывшими военнослужащими Красной Армии, знавшими о предстоящей переброске меня в Москву.

Вопрос: — Кем именно и для чего вам были даны эти адреса?

Ответ — Агент «СД», бывший летчик Красной Армии, попавший во время войны в плен к немцам, ТЕННИКОВ дал мне адрес своей жены ТЕННИКОВОЙ Антонины Алексеевны, проживающей в Москве на Ленинградском шоссе в авиагородке. ТЕННИКОВ просил меня разыскать его жену, сообщить ей, что он находится у немцев, и в случае нужды поселиться у нее на несколько дней».

Честно говоря, последний ответ производит крайне странное впечатление. Однако для начала следует понять, кем был упомянутый Тавриным на допросе человек?

Страница приказа ГУК МВС СССР от 19 июня 1946 года № 01695 об исключении из списков Красной Армии офицеров, пропавших без вести. Под № 136 — майор И. И. Теников

Иван Иванович Теников (правильное написание его фамилии с одним «н»), летчик 437-го истребительного авиационного полка (287-я истребительная авиационная дивизия, 8-я воздушная армия, Юго-Восточный фронт) считался перспективным истребителем. 15 сентября 1942 года, управляя самолетом Ла-5, в воздушном бою под Сталинградом капитан совершил воздушный таран, но остался жив. Существует версия о том, что за это ему было присвоено звание Героя Советского Союза, но он отсутствует в списках лиц, как удостоенных этого звания, так и лишенных его. Впрочем, в учете Героев еще немало «белых пятен». Теников воевал на фронте до осени 1943 года, после того, как он был сбит над вражеской территорией, считался пропавшим без вести. На тот момент майор не числился ни за одной боевой частью, а пребывал в распоряжении Военного совета Московского военного округа. Каким образом в этом статусе он мог оказаться в боевом вылете, автор не установил. Жену его действительно звали Антониной Алексеевной, она и в самом деле проживала в Москве, в комнате № 41 корпуса I дома № 141 по Ленинградскому шоссе.

Теников остался жив, был взят в плен и поступил на службу в Вооруженные силы Комитета освобождения народов России (КОНР), правда, по состоянию здоровья уже не летал, а занимался пропагандой. Однако широко в этом качестве не позиционировался и имел основания рассчитывать, что факт его перехода на сторону противника так и останется неизвестным. Тем не менее он неоспорим. К примеру, историк К. М. Александров сообщил автору данной книги о существовании собственноручно подписанного майором РОА Тениковым отчета о его инспекционной поездке зимой 1945 года в зенитные подразделения ПВО, укомплектованные русскими добровольцами, с целью уговорить их на переход на службу в армию Власова. Кстати, официально он до сих пор числится пропавшим без вести, никакие формальные обвинения в адрес Теникова не выдвигались. Послевоенная судьба его достоверно не установлена.

Сведения Таврина весьма странны. Вдумаемся: летчик-истребитель, считающийся героем, пропадает без вести. Он прекрасно знает, что пока его пребывание на немецкой службе остается секретом для «СМЕРШа» и НКГБ, его жена будет получать хорошее денежное пособие. Вторая половина 1944 года была уже далеко не тем периодом войны, когда здравомыслящие люди могли всерьез рассчитывать на победу Третьего рейха. Втягивание жены в пособничество германской разведке единственно ради того, чтобы один из едва знакомых Теникову агентов пожил у нее несколько дней, выглядит не очень вероятным. Кроме того, как и в случае с Якушевым, получение каких-то побочных заданий или поручений от не уполномоченных на это сотрудников школы СД противоречило всей теории и практике разведки. Намного вероятнее, что «Цеппелин» включил летчика в круг общения агента исключительно для того, чтобы дать ему освоиться в авиационной среде, набраться опыта в общении с авиаторами, выработать соответствующие стереотипы поведения и усвоить профессиональную лексику, чтобы хоть как-то сойти за находящегося на излечении раненого летчика.