Читать книгу - "Шелепин и ликвидация Бандеры - Леонид Млечин"

— Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем Красной армии, чтобы ничего не осталось от уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей.

Полвека спустя молотовскую цитату активисты профсоюза «Солидарность» будут расклеивать на улицах Варшавы в виде листовок. Секретные протоколы, подписанные Молотовым с нацистским министром иностранных дел Риббентропом, удар в спину оборонявшейся от немцев польской армии в сентябре 1939-го и расстрел польских военнопленных в 1940-м и по сей день определяют отношение поляков к России…

В первом издании Большой Советской Энциклопедии, которое вышло в 1940 году, говорилось: «Польша — географическое понятие. Вошла в сферу государственных интересов Германии».

Ненависть украинцев к полякам была настолько сильной, что вступление Красной армии на территорию Западной Украины осенью тридцать девятого года прошло спокойно (см. «Отечественная история», № 1/2003).

Красноармейцев встречали цветами как освободителей от польского гнета. Поначалу социальная политика советской власти даже нравилась. Но как только началась ускоренная советизация, настроения изменились.

Западную Украину включили в состав Советского Союза, и органы НКВД ускоренными темпами проводили чистку новых областей от антисоветских элементов. Работу, которую чекисты на территории Советского Союза выполняли уже два десятилетия, на новоприсоединенных областях требовалось провести в сжатые сроки.

Крестьян оттолкнула насильственная коллективизация. Начались репрессии, массовые высылки мнимых «кулаков». Это превращало западных украинцев во врагов Москвы.

Известный кинорежиссер и драматург Александр Петрович Довженко в июле сорокового года поехал на Буковину, куда только что вступили советские войска. Делился впечатлениями:

— Наши ведут себя плохо. На Западной Украине нас встречали в прошлом году изумительно, а теперь мы довели до того, что там ширится повстанческое движение. Теперь то же самое повторяют в Буковине. Хватают без разбору людей правых и виноватых.

Слова кинорежиссера старательно фиксировали окружавшие его осведомители. Докладывали начальству: «Довженко считает, что Сталин не получает должной информации, что до него многое не доходит. Сталину не рассказывают о всех фактах насилий, грабежа, издевательств, которые допускали наши работники на Западной Украине».

Именно тогда Организация украинских националистов стала восприниматься как защитник украинского народа.

А на оккупированной польской территории руководство ОУН искало контактов с командованием вермахта. Степаном Бандерой заинтересовались немецкие военные разведчики. С санкции начальника абвера (военной разведки и контрразведки) адмирала Вильгельма Канариса Бандере предложили деловое сотрудничество.

После войны взятый в плен полковник абвера Эрвин Штольце рассказал:

«Летом 1940 года мною был принят Бандера, который в разговоре со мной обвинял Мельника в пассивности, доказывал, что он — Бандера — является избранным вождем националистов, однако для пользы дела он примет все меры, чтобы примириться с Мельником.

Через несколько дней мною также был принят Мельник. Мельник обвинял Бандеру в карьеризме, что он своими необдуманными действиями погубит подполье, созданное на территории Советской Украины.

Бандера по характеру энергичный, карьерист, фанатик и бандит.

Мельник — спокойный, интеллигентный человек.

После моих встреч Мельник и Бандера встречались между собой. Во время встречи к примирению не пришли, а, наоборот, обострили свои взаимоотношения. Мельник поехал в Италию, якобы к жене убитого Коновальца, поэтому Бандера, по сути, возглавлял националистическую деятельность и подрывную работу.

В августе 1941 года адмирал Канарис поручил мне прекратить связь с Бандерой и во главе националистов удержать Мельника. Бандеру это обозлило, так как он считал, что его связь с нами есть признание его в качестве руководителя националистического движения, а не нашего агента».

Степан Бандера и другие руководители украинских националистов видели, как ведут себя немцы на оккупированной территории. Преступления нацистов их нисколько не смущали. Напротив, уничтожение поляков и евреев вполне устраивало. Они были уверены, что к ним немцы отнесутся иначе.

«Для западных украинцев создали месячные курсы, — рассказал после войны фельдфебель Альфонс Паулюс, служивший в подчиненном абверу полку особого назначения “Бранденбург”. — Ориентировали их на выявление важных военных объектов. Если засылаемую группу снабжали радиопередатчиком, то радисты проходили еще специальный курс. Переброска на советскую территорию большей частью происходила через Словакию и Венгрию».

Бандеровцы обещали передать семьсот боеспособных украинцев под немецкое командование. Из западных украинцев накануне нападения на СССР сформировали батальон (курень) «Нахтигаль» (полное название — «специальная группа “Соловей”»; командир — сотник Роман Шухевич), из восточных — «Роланд» (полное название — «Организация “Роланд”»; командир — майор Евген Побигущий, некогда сражавшийся в Украинской галицкой армии).

Абвер видел в украинских националистах подсобную силу в будущей войне против Советского Союза. А Бандера решил, что немцы дадут украинцам то, в чем им отказывали поляки и русские, — независимое государство. Гитлер уничтожит Сталина, и Украина достанется украинцам. Степан Бандера неправильно истолковал немецкие намерения.

Украинские националисты уже пытались создать свое государство на территории Подкарпатской Руси, которую у нас в стране называют Закарпатской Украиной, а на Западе — чаще всего Рутенией. Сами украинцы предпочитают иное название — Галичина.