Читать книгу - "Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - Илья Стрекалов"

1913 год был одним из наиболее масштабных с началом промышленного подъёма в 1910 г. с точки зрения экономических и политических стачек рабочего класса. Например, январь 1913 г. показывает, согласно статистике, 508 человек на одну стачку (в среднем), в то время как в 1911 г. это число было равно 224, а в 1912 г. – 278^[613]. Резкий рост очевиден. В начале 1914 г., в годовщину «Кровавого воскресенья», в Петербурге бастовало свыше 141 тыс. рабочих, в Риге – 95 тыс. рабочих. Политические мотивы постепенно начинают доминировать в требованиях представителей рабочего класса. При этом, безусловно, лидером рабочих волнений и выступлений является Петербург.

В это время в среде разрозненных арестами и провокациями после революционных событий 1905–1907 гг. петербургских социалистов-революционеров в начале 1913 г. появилась мысль о том, что возможно строительство нелегальной партийной организации и что к этому морально готов столичный пролетариат. Это выражено в письме слушателя Санкт-Петербургских сельскохозяйственных курсов, члена Санкт-Петербургской группы социалистов-революционеров Антона Селиванова («Еф. Андреева») в адрес бывшего слушателя тех же курсов Григория Шулика в Париж от 14 января 1913 г. Селиванов в контексте выступлений рабочих и некого забастовочного подъёма пишет: «Цементом, склеивающим наши постройки, у нас служит громадная и необходимая потребность в единении, в образовании общегородской организации». Цель – «создание целостной организации», поскольку кружки, рабочие союзы, районный рабочий комитет «в один голос говорят о том, что у них нет литературы, прокламаций, осведомлённости относительно сил и намерений друг друга»^[614]. Автор письма подчёркивает популярность мысли о необходимости единой организации эсеров, хотя, несомненно, отмечает недостатки в работе местных организаций – боязнь решительных действий и подозрительность в отношении возможных провокаций. Тем не менее письмо Селиванова показывает, что уже в начале 1913 г. петербургские эсеры стремились к созданию единой организации.

Последующие события показали, что организация была создана. 17–19 мая 1913 г. недалеко от г. Выборга состоялась Учредительная конференция партии социалистов-революционеров. Возможно, идея созыва партийной конференции эсеров Петербурга и его окрестностей возникла на собрании Петербургского коллектива ПСР (представителей различных групп эсеров в городе) в зале Поллок на Невском проспекте во время литературно-музыкально-вокальной вечеринки памяти поэта Н.А. Некрасова 25 марта 1913 г. Как сообщал агент охранного отделения «Сергеев», коллектив, имея в виду, что многие его партийные работники известны Петербургскому охранному отделению, а некоторые и арестованы, предложил высказаться за прекращение своего существования. Рассматривался также и вопрос о созыве межпартийной конференции эсеров, социал-демократов, анархистов и «Революционного союза» ПСР (инициативной группы, состоявшей в основном из студентов). Но подошедший к окончанию собрания адвокат и видный деятель партии эсеров А.Ф. Керенский сказал, что такую конференцию трудно созвать ввиду «полицейских условий», поэтому предложил созвать только конференцию эсеров (добавив, что лучше всего вести культурную работу в массах, примкнув к течению «починовцев»)^[615]. Она планировалась уже в апреле, о чём свидетельствует доклад Петербургского охранного отделения от 27 апреля 1913 г.: в нём отмечалось, что местные эсеры не хотят участвовать в уличных демонстрациях на 1 мая, чтобы возможными во время этих мероприятий арестами не помешать созыву общегородской конференции эсеров в мае^[616]. Так или иначе, но Учредительная конференция ПСР под Выборгом состоялась.

Значение этого события подчёркивал Ф. Волховский в статье «Учредительная конференция», опубликованной в центральном органе эсеров «Знамя труда» в ноябре 1913 г. В ней он писал, что «заправилы» современной государственности России будут свергнуты после того, как народ достаточно организуется: «Каждый новый шаг в этом направлении приближает момент избавления, и Учредительная Конференция является одним из ярких, отрадных шагов этого рода»^[617]. О составе участников (Ф. Волховский в указанной выше статье отмечает, что всего было 33 полномочных представителя разных петербургских и других групп эсеров) и ходе дискуссий во время заседаний известно из текста протокола конференции, хранящегося в фонде Особого отдела Департамента полиции МВД. Протокол конференции был изъят при обыске у Георгия Раевского, студента Технологического института, участника «Сазоновской группы» ПСР в Петербурге, присутствовавшего на заседаниях^[618]. Конференция объединила петербургских эсеров: Нарвский, Московский, Выборгский районные комитеты, а также Петербургскую и Сазоновскую группы, представителей университетов и институтов; кроме того, были два иногородних представителя – от Владимирской и Поволжской губерний. Заграничной агентуре Департамента полиции в Париже было доложено, что на конференции планировалось участие представителя заграничного ЦК ПСР, представителей Московской, Киевской, Екатеринославской и Полтавской групп эсеров, а также журналов «Заветы» и «Трудовой голос», однако вместо примерно 30 человек на конференции реально приняло участие лишь 13 из предполагаемого списка^[619].