Читать книгу - "Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров"

Позднее Герасимов произвел строго секретное расследование — кто именно мог быть информатором Азефа. Результаты этого расследования заставили Герасимова схватиться за голову: все говорило за то, что информатором Азефа был не какой-либо второстепенный чиновник, а лицо весьма и весьма высокопоставленное. Герасимов доложил об этом председателю Совета министров П. А Столыпину, который долго отказывался верить. По настоянию Столыпина была произведена дополнительная проверка полученного результата, которая только подтвердила первоначальный вывод: судя по всему, означенное высокопоставленное лицо действительно вполне сознательно оказывало содействие террористам в подготовке цареубийства. Все указывало на то, что этим лицом был Витте Сергей Юльевич, автор Манифеста 17 октября 1905 г., бывший председатель Совета министров, уволенный царем от должности 19 апреля 1906 года.

Какие изощренные двойные агенты! Казалось бы, правительство не имело ни права, ни возможности мириться с подобным положением. И тем не менее, после долгих размышлений Столыпин дал указание не давать делу никакого движения. Разве можно было рассказать публично, что Витте (почти член Совета министров) в деле подготовки цареубийства сознательно помогал Боевой организации эсеров, руководителем которой был агент полиции Азеф, который, в свою очередь, действовал под контролем самого председателя Совета министров Столыпина? Можно было примириться со всем, что угодно, только не с оглашением подобных, в полном смысле слова, убийственных данных!»[63]

Спецслужбы Советской России тоже не чурались применять эффективные приемы из арсенала охранного отделения, тем паче, что многие специалисты того ведомства, благодаря старым связям, не остались без работы и при новом режиме. Глупо предполагать, что большевики смогли быстро создать мощнейшую и эффективную тайную полицию без использования кадров, доставшихся от царизма. Операция «Трест», известная многим по одноименному фильму — классический пример создания спецслужбами контрреволюционной организации с целью выявления и нейтрализации враждебного элемента.

Так что советую всем иметь в виду: если встречаются два революционера, и один из них находится при исполнении служебных обязанностей, то это более чем обычная ситуация. Смеяться можно, только в том случае, если оба они доложат об этой встрече куда следует. Но и такое случалось. Не все архивы охранки уцелели, но лишь из тех бумаг, что сохранились, многие исследователи очень неполно оценивали количество тайных агентов, внедренных в русские революционные партии, в 5–6,5 тысячи провокаторов и других сотрудников политического сыска. Но это, повторюсь, очень неполные сведения. В Государственном архиве Российской Федерации хранится картотека секретных сотрудников департамента полиции, составленная из уцелевших после революции и гражданской войны документов. В ней находится порядка 25–30 тысяч карточек! При таком плотном проникновении сексотов в подпольные организации их деятельность могла быть прекращена в любой момент, однако этого не происходило, и не могло произойти. Уничтожить подполье физически не представлялось возможным, ибо на месте ликвидированной революционной группы тут же возникали три новых. Поэтому руководство спецслужб разумно рассудило, что лучше позволить существовать немногим, но хорошо «просвечиваемым» агентурным рентгеном организациям, деятельность которых можно в значительной степени контролировать, нежели пустить процесс на самотек.

Евно Азеф — виртуоз провокации.

Общеизвестно, что одним из основателей профсоюзного движения в России был начальник особого отдела департамента полиции полковник Зубатов. В молодости Сергей Васильевич сам баловался революцией, однако вовремя одумался, «заложил» своих товарищей по подполью, а потом устроился на службу в жандармское отделение, где сделал неплохую карьеру. Понимание психологии фрондирующей интеллигенции, к коей он сам имел недавно отношение, этому очень способствовало. Учреждал профсоюзы он, разумеется, не по собственной инициативе, как кое-кто пытается сегодня представить: дескать, Зубатов решил создать марионеточные профсоюзы да рабочие комитеты и с их помощью контролировать революционное движение в стране, не допуская его радикализации. Цель была несколько иной — с помощью рабочего движения ослабить самого опасного врага самодержавия — стремительно крепнущую, политически пробуждающуюся буржуазию. Соответственно, антибуржуазные политические объединения марксистского толка, стали на тот момент естественными и очень ценными союзниками самодержавия.

Целью политики Зубатова было канализирование, то есть слив в обособленный канал протестной энергии масс — он всячески старался направить вектор рабочего движения в русло экономической борьбы, препятствуя перерастанию ее в борьбу политическую. Порой ситуация выходила из-под контроля, как например, в случае с подготовленной им и руководимой его агентом Шаевичем стачкой в Одессе. Она внезапно переросла из экономической в политическую и всеобщую, в результате чего город остался без света, воды и хлеба. Полиции пришлось применить силу для разгрома рабочих объединений, а Зубатова за этот провал отправили в 1903 г. в отставку, но вскоре вновь вернули на службу, как ценного специалиста. Вообще, если попытаться определить самого известного политического провокатора всех времен и народов, то им, несомненно, стал бы Сергей Зубатов. Азеф, Гапон, Малиновский — все это его ученики, его агенты, они лишь исполнители его замыслов.

Разумеется, буржуазия тоже пыталась использовать радикалов-социалистов, предлагая деньги с условием, что они направят свою кипучую деятельность против общего врага — царизма. Неподдельный интерес к русским экстремистским партиям проявляли зарубежные спецслужбы и международные финансовые синдикаты, которые использовали стачечное движение для разборок со своими конкурентами. Это, конечно, весьма грубая схема основных политических векторов революционной борьбы в России начала XX в. Но она позволяет понять, почему такие матерые буржуины, как Савва Морозов или московский фабрикант Шмит исправно финансировали Ленина, что позволяло последнему не особо беспокоиться о средствах для комфортного проживания в уютных мелкобуржуазных кварталах европейских столиц. С другой стороны становится понятнее и история сложных взаимоотношений политической полиции с Малиновским, Лобовым (еще один высокопоставленный большевик-провокатор), бывшим некоторое время членом РСДРП попом-расстригой Гапоном и другими.

Фигура главного действующего лица событий 9 января 1905 г. весьма колоритна. Ленин очень энергично защищал Георгия Гапона от обвинений в провокаторстве и посвящал ему в печати пламенные публицистические послания. Не думаю, чтобы Владимир Ильич, прожженный циник, был настолько близорук и наивен. Скорее всего, причина заключалась в тогдашней популярности Гапона, благодаря которой его использовали для привлечения финансовых пожертвований со стороны сочувствующих. Например, симпатизирующие врагам России японцы выделили 50 тыс. франков на закупку оружия для боевых революционных организаций. Правда пароход, везущий оружие в Россию, случайно сел на мель вблизи финских берегов, и весь груз достался полиции, что неудивительно — когда имеешь дело с провокаторами, случайности превращаются в закономерность. Вернувшись в Россию, Гапон предложил за 25 тысяч рублей выдать Боевую организацию эсеровской партии, куда он переметнулся от социал-демократов, но впоследствии был исключен из ПСР. Однако эсеры его разоблачили и повесили.