Читать книгу - "Оппозиция. Выбор есть - Сергей Кара-Мурза"

Видно, в 60-е годы и был сделан фатальный выбор, толкнувший нас как раз в тот коридор, о котором предупреждали. Все решения стали приниматься в слое номенклатуры, общество было отчуждено от власти сильнее, чем при Сталине. Тут к пультам управления и пришли неприметные тогда яковлевы и шеварднадзе. Но как раз анализа этого поворота и не видно у оппозиции – это, видимо, был тот период, за который не стыдно.

Эти мои рассуждения горьки. Возможно, они возмутят тех, кто хорошо ко мне относился, пока я щебетал свою критику в адрес Гайдара. Уже три года любая попытка анализа «наших» действий и слов наталкивается на мягкую цензуру: «ну зачем это вы? разве сейчас время? ведь оппозиция еще не окрепла» и т.д. Ищут такое оправдание: народ, мол, впал в антикоммунизм, отрываться от него нельзя, вот и приходится для виду говорить на его языке. Эта наивная хитрость дорого обойдется. Вот, в 1988 г. Бразаускас доказывал в «Правде», что об отделении Литвы никто и не помышляет, а сепаратистскую риторику он использует, чтобы партия была вместе с народом «как табунщик, который скачет вместе с табуном к пропасти, чтобы его успокоить и завернуть». Я написал об абсолютной ложности этой аналогии. Статью не напечатали, а показали литовцам. Как они возмутились: нашему секретарю и так трудно, а вы его еще критикуете. Где теперь этот товарищ секретарь? Довел-таки табун до пропасти и вынырнул из нее уже президентом, похищающим за границей коммунистов-подпольщиков.

Понятно, что груз наследия довлеет над лидерами оппозиции. Их психологические портреты изучены, их движения проиграны на больших компьютерах. Все они занимают на сцене свои ниши, по сценарию. Вырваться из них можно лишь ломая стереотипы, ставя вопросы, не подсказанные суфлерами перестройки. Пока же все идет по кругу. Горбачев не смог бы привести СССР к краху так гладко, не будь у него оппозиции в лице группы «Союз». Ее роль была шуметь: «Мы ястребы! Мы не позволим!» – и прикрывать закон о приватизации. Когда этот закон обсуждался в Комитете по экономической реформе ВС СССР, то зам. председателя Комитета, глава грозной группы «Союз» Блохин предпочел не явиться. А Лукьянов провел голосование по этому закону просто виртуозно.

А что мы видим сегодня, в Думе? Тот же шум: «Держава! Курилы! Культурные ценности!» – а уже и Приморье Россия почти потеряла, и хозяйство добивается лихорадочно, беззастенчиво. Оппозиция же выставляет вперед Глазьева. Так и хочется протереть глаза. Чем по сути, а не винегретом красивых фраз, отличается его программа от программы Гайдара-Чубайса? Совершенно тот же демонтаж России через приватизацию. Разве что мифическая «патриотическая буржуазия» станет меньше воровать – но почему же? Ведь тогда она не сможет конкурировать с «непатриотической».

И особо щемящее чувство вызывает «Трудовая Россия» – те, кто первыми перешел рубеж, отделяющий осмотрительный патриотизм от беззаветного. Они готовы честно сложить свои головы в дни, помеченные в календаре неведомых ритуалов, но избегают подумать над лозунгами, которые их заводят в тупик. Легко принять лозунги классовой борьбы – они просты и сразу высвечивают врага. Но не призрак ли врага? Ведь принять эти лозунги – значит перейти от борьбы за советский строй жизни к борьбе за интересы трудящихся уже в ином строе. Фактически, сдать советский строй как уже утерянный. Но ведь этого еще нет! Пока что у нас борьба не классовая, а сугубо этническая, борьба советского, бесклассового народа против зародившегося в его лоне хищного мутанта – «новых русских» («новых» татар, коми, евреев и т.д. – собирательной вненациональной категории). И никакая это не буржуазия, притворяются только. Это именно пролетарии. Их главная страсть – разрушение, главное чувство – неутолимый комплекс неполноценности и ненависть к «старым» русским, татарам, евреям и т.д. Представить этот необычный конфликт как классовый – значит задать заведомо ложные ориентиры.

Но даже на прояснение этого исходного вопроса – о природе перерастающего в открытую войну общественного конфликта – лидеры оппозиции не желают идти. Как будто кто-то им запретил выходить за рамки списочка примитивных штампов. Видимо, пойдут только тогда, когда начнется давление снизу, из базовых организаций и движений. Только хватит ли на это времени?

1994