Читать книгу - "Новая Россия. Какое будущее нам предстоит построить - Михаил Делягин"

Социально-экономическую политику российского государства на протяжении всего времени его существования после распада Советского Союза не представляется возможным сколь-нибудь непротиворечиво объяснить без набирающей популярность гипотезы, согласно которой это государство сложилось в начале 90-х еще в недрах СССР как инструмент отнюдь не общественного развития, но разграбления советского наследства и легализации украденного в качестве личных богатств в фешенебельных странах. Уже и от наследства этого мало что осталось, и с легализацией на Западе проявляются пока не критичные, но уже пугающие «офшорную аристократию» проблемы, но машинка свинчена по-советски надежно и продолжает молотить, уничтожая страну.

Этим объясняются, насколько можно судить, и поразительно неизменные на протяжении всех 28 лет национального предательства (считая с обрушивших потребительский рынок хозяйственных реформ Горбачева) «ошибки» и «недостатки». Либерализм как идеология служения государства интересам глобального бизнеса, а не своего народа, кромешная коррупция, безнаказанный произвол монополий, труднодоступность правосудия, сжатие социальной сферы как универсальный ответ на любую финансовую проблему — словом, все, что душит и разрушает наше общество, легко объясняется этой гипотезой и вряд ли объясняется какой бы то ни было иной.

Любителям объяснять разрушительные последствия собственной политики коварными санкциями злокозненного Запада стоит напомнить: экономика России перестала ускорять свой рост при резком (на 38 %!) удорожании нефти еще в 2011 году. В 2012-м из-за присоединения к ВТО на заведомо кабальных, колониальных по сути условиях бурный до того инвестиционный рост сменился инвестиционным спадом: как многократно предупреждалось, «при прочих равных условиях» в страну идут или товары, или инвестиции. С января по август 2013 года промышленное производство было незначительно, но все равно ниже прошлогоднего. Паническое бегство из нашей страны частного капитала и ослабление рубля началось в январе 2014 года — еще во времена дорогой нефти (цена которой на мировых рынках гарантированно, как тогда казалось, превышала 100 долл/барр) и во внешнеполитической ситуации, в которой развязывание против нас Западом новой холодной войны невозможно было и представить.

Пресловутые санкции лишили Россию внешнего кредитования, но основной вред отечественной экономике принесли не они сами по себе, а категорическое нежелание определяющих социально-экономическую политику нашей страны либералов реагировать на новую ситуацию и заменить внешние кредиты внутренними. Ведь в экономическом плане государство отличается от обычной семьи в первую очередь именно тем, что не просто может, но и обязано эмитировать деньги в соответствии с потребностью своей экономики (такая эмиссия не вызывает инфляции при ограничении произвола монополий). Однако, принципиально отрицая национальный суверенитет, глобальный бизнес руками верно служащих ему либералов не дает государству исполнять свои неотъемлемые обязанности перед народом.

Кроме того, чтобы эмитировать свою валюту по потребности своей экономики, а не в том количестве, которое позволяет Запад, надо отделить спекулятивные деньги от инвестиционных, иначе кредиты на развитие производства пойдут на валютный рынок и обрушат его, как это произошло в нашей стране, например, осенью 1992 года.

Такие ограничения вводили на соответствующей нашей стадии зрелости финансовых рынков все развитые страны (собственно говоря, именно потому они и стали развитыми). Рыночные США отменили их (в виде закона Гласса — Стиголла) лишь в 1999 году, менее рыночная Япония — в 2000-м.

Но «что позволено Юпитеру, не позволено быку»: российские либералы не смеют и помыслить об этом. Ведь такие ограничения ущемят интересы в основном спекулятивного глобального бизнеса, которому они служат.

Поэтому они отказываются от ограничения финансовых спекуляций и практически одинаковым образом регулируют спекулятивные и производственные капиталы, что удушает последние, а с ними и весь реальный сектор, вновь, как в «лихие 90-е», лишаемый кредита, а с ним и возможности нормального развития.

Под видом борьбы с инфляцией (вызываемой в наших условиях прежде всего девальвациями и произволом монополий, а не ростом остро дефицитной денежной массы) либералы в правительстве Медведева и Банке России предельно ужесточили финансовую политику. В 2014 году денежная масса выросла на 2,2 %, за январь-май этого года — на 0,6 %, с учетом роста цен реальная денежная масса менее чем за полтора года сжалась на 15 %. Именно таким образом либералы прошлого поколения уничтожали экономику России в чудовищные для страны и народа, но излюбленные ими 90-е годы. Демонетизация порождает обостряющийся денежный голод и не просто блокирует развитие, но и все в большей степени возвращает нас в социально-экономические реалии того времени.

Торможение роста экономики (с 4,3 % в 2011-м до 0,6 % в 2014-м) в 2015 году сменилось спадом: в январе-октябре он составил, по оценке Минэкономразвития, 3,9 %, в том числе в октябре — 4,0 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Некоторая стабилизация ситуации после максимального отставания от прошлогоднего уровня, достигнутого в мае, ни в коей мере не меняет сложившейся на протяжении последних лет пугающей тенденции и потому утешает слабо.

Падение уровня жизни, нарастающая неопределенность и страх перед будущим, становящиеся непосильными набранные в «светлом прошлом» кредиты ведут к опережающему свертыванию потребления.

Конечно, июньское сокращение розничного товарооборота на 9,4 % лучше анонсированного накануне обнародования официальной статистики «профильным» вице-премьером Голодец спада на 15 %, но шуточки в стиле «больной перед смертью потел» в отношении собственной жизни уже перестали веселить.

При этом федеральный бюджет буквально захлебывается от денег: неиспользованные остатки средств на его счетах по состоянию на 1 августа 2015 года составили 9,6 трлн рублей. На эти деньги можно построить, без всякого преувеличения, новую Россию, значительно комфортней и современней нынешней, или более семи месяцев финансировать все расходы государства, не собирая ни налогов, ни пошлин.

Однако в полном соответствии с «максимой Дворковича», по которой Россия должна платить за финансовую стабильность США, эти средства, по сути дела, заморожены федеральным бюджетом, а их основная часть вложена в ценные бумаги США и государств еврозоны.

Получая существенные инфляционные доходы (несмотря на экономический спад, федеральный бюджет перевыполнил план одиннадцати месяцев 2015 года по доходам), государство не только не увеличивает расходы пропорционально росту цен (только так можно выполнить свои обещания на деле, а не на словах), но и сокращает их, дополнительно ухудшая экономическую конъюнктуру и усугубляя нехватку денег. Болезненное урезание социальных расходов государства на фоне падения уровня жизни создает в регионах нарастающую социально-политическую напряженность, грозящую обернуться полноценным политическим кризисом, который может разразиться буквально на ровном месте.