Читать книгу - "Кризисное управление Россией. Что поможет Путину - Степан Сулакшин"

Прежде всего, себя. Точнее, когда в современный период монополизации власти и ее серьезного отрыва от общества мы говорим «Россия», то определенно имеем в виду высшее руководство, а вовсе не страну в целом. Страны в целом, к сожалению, уже нет. Скрепы и связи по вертикали разрушены и заменены даже уже не вертикалью власти, а верхушкой власти. Монопольность власти по вертикали и горизонтали стала предельной.

Суперрейтинг президента не должен обманывать. От любви до ненависти всего один шаг, как известно. И становится просто страшно, когда представляешь себе, как это произойдет, когда по планам (нет сомнений, что как для Украины, так и для России план есть и планомерно осуществляется) что-то случится с монополизированной и сверхконцентрированной в одном-единственном кабинете властью. Что может случиться? Что угодно. Кто ждал, например, что Янукович сбежит от своих президентских обязанностей? Один-единственный человек в системе власти не может обеспечивать ее устойчивость. Человек и его карьера конечны. Что будет дальше? Грызня за власть? Приход окончательного диктатора, коррупционера, самодура и американской марионетки? Или не так, не «и» марионетки, а безоговорочно марионетки?

А почему другой вариант не просматривается, почему не предположить его? Патриотичный, профессиональный, порядочный человек придет к власти? Команда придет к власти, естественно связанная с российской природой и народными корнями? За которую действительно проголосует народ, а не фальсифицируют манипуляторы? Которая действительно развернет страну на путь обоснованных конструктов экономики и финансов, социальной и гуманитарной систем в национальных интересах всей страны, а не только друзей и иностранцев? Вопрос: а где они? А кто они? Их хотя бы в проекте, хотя бы с вероятностью видно?

Проблема ведь в том, что реальная оппозиция, патриотичная и профессиональная, отсутствует. Если и есть оппозиция, то какая-то странная, она почти не отличается в главных решениях от пятой колонны в экономике, финансах. В политике Центробанка, в коммерциализации всего и вся, в разгосударствлении российского государства. Это не оппозиция, это очередное поколение на смену уставшей либерально-космополитической команды. Проблема в том, что выстроена система, которая если и может принести что-то новое, то только срыв устойчивости развития, поскольку так построена экономика. 55 % бюджета формируется несуверенным образом и зависит от воли зарубежа во внешнеторговом обороте. Центробанк душит финансы и экономику. Экономика все более становится сырьевой и архаичной. Образование готовит недоучек, с одной стороны, и эмигрантов, с другой. Здравоохранение выкачивает коммерческий доход, а заболеваемость в стране растет.

Обман заключается в псевдостабильности. Это даже не как на кладбище. А как на прямом участке скоростного шоссе, на котором водитель и пассажиры заснули, а впереди очень крутой поворот.

Кого обманывает верхушка в части украинского кризиса? Себя? Вряд ли. Там, скорее всего, просто запрещено задавать вопросы, а действует правило: вот, что скажет начальник, – то и правда. Так и заряжать информационно-пропагандистские каналы. Так и в ООН выходим. Так и народу объясняем. А то, что это не просто неправда и даже не ложь, а просто немощь, – сказать некому.

Если киевские власти февраля были «фашисты, жулики, самозванцы и хунта» и от их намерений наступления на русский язык нужно было защитить русскоговорящих на Украине с помощью ввода войск, что вызвало обвал выстраиваемой 23 года российской позиции на Западе, его антироссийскую консолидацию и санкции, то что сейчас? Власть в Киеве избрана. Она признана или нет российским руководством? Ответа нет. Есть позиция умолчания.

Угроза русскому языку исчезла? Так уже не о языке разговор. Убивают русскоязычных. Бомбят их дома и города, их рабочие места разрушают, множат ненависть и репрессии. Признаны ли ДНР и ЛНР? Нет, более того, им «посоветовали» с верхушки российской власти – не проводить референдумов. Новые республики признаны Россией? Ответа нет. Есть позиция умолчания.