Читать книгу - "Битва за небеса - Максим Калашников"

Люди привыкли, что сражения – это как в кино: выстрелы, дым, крики «ура»… В войсках ПВО все иначе. Бой для нас – это тишина. Только шуршит вентилятор в кабине и светится экран. А на нем – несколько белых всплесков: самолеты противника. Слова команд сжаты до предела. Ты сам – весь в этом экране, каждым нервом чувствуешь, как они приближаются, в какую секунду должны уйти в цель ракеты. Страшное напряжение. Эмоции исключены. Звуков боя почти не слышно – слишком велико расстояние. И только если ты или твой сосед сплоховали, ухают разрывы, вздрагивает пустыня, и «фантомы», «разгрузившись» где-то рядом, поворачивают назад".

Бой наши ребята вели отлично. Иван Долгов вспоминает, что здорово выручило нас тогда оборудование ложных позиций – с фанерными макетами ракет и кабин управления. Потом окажется, что израильтяне сравняли с землей шесть таких «обманок», которые тем самым заставили врага ослабить удары, «размазать» силы, потратить впустую драгоценные боеприпасы. И все-таки два русских дивизиона попали под леденящие кровь налеты.

«Смотреть со стороны – страх берет, – свидетельствует Алексей Костин. – А дивизион стоял, как Брестская крепость в годы Великой Отечественной».

Сначала все шло нормально. Двумя пусками наши взорвали двоих евреев. Их машины обратились в «облака» из пылающего керосина, в круговерть темных обломков. Потом в дымную комету обратился еще один «фантом»…

Стволы пушек уже раскалились, кровь оглушительно стучала в висках. Легкие бойцов жадно вдыхали горячий воздух, пропахший порохом стартовых ускорителей и тысяч расстрелянных снарядов. И тут четверка «фантомов», зайдя с тыла, обрушилась на дивизион Толоконникова. Ударив сначала ракетами, она затем сбросила бомбы.

«На позицию летят неуправляемые реактивные снаряды, падают бомбы замедленного действия. Вышел из строя антенный пост – „глаза“ дивизиона. Лейтенант Сергеи Сумин вскочил на площадку и стал громовым голосом давать координаты приближающихся самолетов. Там и застал его очередной снаряд…» продолжает Костин.

Комплекс лейтенанта Сергея Сумина исчез в аду мощных взрывов, в огне и дыму. Сражаясь с древним врагом, погиб весь расчет. Алшат Мамедов, Евгений Деденко, Николай Добижа, Саша Забуга, Ваня Пак, близнецы Иван и Николай Довганюки, рядовой Величко. Снаряд «фантома» угодил прямо в пусковую установку, когда ее перезаряжал весь расчет. Братья Довганюки были в разных расчетах, но Ваня, покинув укрытие, бросился помогать перезарядке установки. И тоже исчез в огне напалмового взрыва.

Какими были их последние секунды? Надсадный вой «фантомов», холод подавленного страха, бегущий по хребту, ледяные иголки в пальцах. Какая сила духа нужна была, чтобы не дрогнуть, не броситься в спасительные укрытия и до последнего ворочать тяжелое, оперенное железо ракеты, загоняя ее на направляющие! Двадцатилетние мальчишки, они выполняли свой долг до конца, крича и матерясь (а может, стискивая зубы), задыхаясь в раскаленном воздухе, в дыму и пыли, надсадно кашляя от кислотной пороховой гари. Когда в каждое мгновение свистящие осколки металла могли врезаться в их тела, разорвав пропотевшую, разгоряченную плоть. Это высшее мужество: работать до конца, когда на тебя нацелены огненные строчки пушечных трасс и дымные векторы выпущенных ракет…

"Никогда не изгладится в памяти картина, которую я видел, сопровождая в египетский морг сожженных напалмом советских ракетчиков. Их было восемь парней девятнадцатидвадцати лет, и среди них – два брата-близнеца. Обугленные, они все были близнецами. Только лейтенант, командир расчета, стоявший, видимо, поодаль, не попал под напалм, а был сражен осколками ракеты. С вытянутой вверх, застывшей и омертвевшей рукой… – пишет Геннадий Горячкин, тогда – военный переводчик. (Гриф «секретно» снят. С. 174.) Сумин умер, как воин, указывая цель расчету. Так, словно вскинув руку в древнем арийском приветствии.

«Несмотря на одновременность и эшелонированность налета, наши успели завалить несколько самолетов. Один из „фантомов“ упал недалеко от КП арабской дивизии, где находился я… Картина не для слабонервных. Дымящиеся обломки, довольный арабчонок, показывающий свой трофеи: окровавленную верхнюю часть головы второго пилота. Первый катапультировался и был взят в плен…» – говорит Иван Долгов («День воина», ј 5, 1998 г.).

Потом наши узнают, что один из сбитых ими пилотов – это майор Эйни Менахем, американский гражданин, ас вьетнамской кампании.

Когда установка Сумина взлетела на воздух, ударная волна выбросила из командного пункта дивизиона всех, кто там находился. Все они, во главе с Василием Матвеевичем Толоконниковым, получили контузию. На позиции горела техника, рвались бомбы. Часть из них была замедленного действия. Зная это, русские зенитчики бросились гасить пламя, вытаскивать убитых и раненых. Толоконникова сменил его «зам» – майор Червинский.

Проклятый позднесоветскпй режим забыл их подвиг. И среди череды причин этого забвения, поди, не последнее место занимает то, что множество советников-референтов Центрального комитета компартии – истинной власти в стране – думало и чувствовало так же, как и пилоты «фантомов». Множество референтов, манипулировавших мозгами и действиями престарелого руководства СССР, были «демократической национальности».

Предлагаю вам небольшой самостоятельный тест, читатель. Даны имена двух человек: Васи Иванова и Мориса Вишнепольского. Один из них – храбрый солдат, который выташил раненого товарища из окруженного чеченскими бандитами дома. Другой – активист демдвижения, которое кричало о зверствах наших солдат над бедными чеченцами и приветствовало развал Империи. Так кто из них – кто? Правильно, вы угадали.

Спустя четверть века после войны 1970 одна из особей этого сорта, став крупным «россиянским» банкиром, в передаче но израильскому телевидению разоткровенничается: он тогда ненавидел «эту страну», всегда желал поражений командам наших спортсменов на олимпиадах, с радостью узнавал об успехах Израиля и «болел» за США. Люди-вирусы. «Чужие».

Но тот бон в 1970 наши все-таки выиграли. Еврейские ВВС перестали летать над Суэцким каналом, выбирая теперь обходные маршруты. Тогда наши выдвинулись в засады. Благо, их тактику мы здорово отработали во Вьетнаме. Маневренные группы составлялись из трех дивизионов.

3 августа 1970 года пробил звездный час Кутынцева и Попова. Их дивизионы вместе с египетскими зенитчиками выдвинулись в засаду южнее города Исмаилия. Они расположились близ сада, огородов и оросительных арыков местных крестьян, натянув на установки желто-зеленые маскировочные сети. Чтобы не выдать себя клубами выхлопных газов, на патрубки машин надели шланги и вывели их в заросли по берегам арыков. Все делалось глубокой ночью, при свете ручных фонариков.

"Автотехнику начштаба дивизиона майор Алексей Крылов вывел на километр от огневых позиций и укрыл в кустарнике. Чуть вперед выдвинули ЗСУ-32-4 «Шилка» и переносные ЗРК «Стрела-2». Хорошо потрудились связисты, проложившие за ночь более тридцати километров проводной связи… …Противник выжидал. 1 и 2 августа его авиация много раз летала вдоль канала, однако в зону огня дивизионов не входила. Видимо, израильтяне кое-что узнали про наш маневр и стремились обнаружить нас. Мы же не подавали никаких признаков жизни. В эфир выходили на несколько секунд. Кругом тишина. Под конец второго дня позвонил полковнику Жайворононку, попросил: если противник на этом направлении будет бездействовать, разрешить через сутки передислоцироваться в другое место.