Читать книгу - "Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите - Михаил Хазин"

Практик. Даже в отношении Великой Октябрьской социалистической революции существует мнение, что устроили ее вовсе не большевики, а Генеральный штаб еще царской армии. В некотором смысле, если сравнивать февраль 1917–го с июлем 1998–го, это был аналог переворота Рохлина, завершившийся успехом. Большевики были всего лишь инструментом этого переворота, а реальную власть получили только в результате Гражданской войны.

Теоретик. Однако заговорщики переоценили свои возможности по контролю над своим «инструментом». Борьба за власть продолжилась в виде полноценной гражданской войны; в ее ходе на первую роль выдвинулся вернувшийся из‑за границы лидер маргинальной политической партии, которого сегодня мы знаем как великого Ленина. Кто из думских политиков, великих князей и офицеров Генерального штаба, начинавших революцию, мог подумать, кому они в конечном счете вручат российский престол?

Читатель. Кажется, я понимаю, куда вы клоните…

Теоретик. Давайте не будем забегать вперед, а рассмотрим еще один, последний пример. Исламская революция 1979 года в Иране началась 23 октября 1977 года, когда в иракском городе Наджаф умер от инфаркта Мустафа Хомейни, сын жившего с 1964 года в изгнании иранского религиозного лидера аятоллы¹ Рухоллы Хомейни ^[201]. В Иране, которым правил светский режим шаха Резы Пехлеви³, эта смерть была приписана проискам шахских спецслужб и вызвала небольшую демонстрацию происламски настроенных студентов. В ответ шахское правительство опубликовало в главной газете страны статью, обвиняющую Рухоллу Хомейни в работе на англичан и коммунистов. Вопреки ожиданиям⁴, статья вызвала у религиозно настроенной молодежи взрыв возмущения; 8 и 9 января 1978 года в священном городе Кум состоялись демонстрации протеста, в ходе разгона которых погибло несколько человек. Через 40 дней демонстрации, уже в память о мучениках, повторились в Куме и в Тебризе, причем демонстранты прибегли к ограниченному насилию (битью стекол и поджогам в «оскорбляющих ислам» помещениях, таких как редакции газет, банки и полицейские участки). В дальнейшем протесты с разной интенсивностью продолжались через каждые 40 дней, исправно поставляя начавшемуся движению все новых мучеников; вскоре выступления стали собирать уже стотысячные толпы, и 4 сентября 1978 года на демонстрации по случаю окончания рамадана впервые прозвучало «Аллах акбар — Хомейни рахбар» ^[202].

Необходимо заметить, что даже миллионные демонстрации в столице не представляют угрозы для хорошо организованной правящей группировки ^[203]. Однако сплоченность группировки Резы Пехлеви к этому времени была серьезно подорвана: у шаха был диагностирован рак, и всем было ясно, что долго он не протянет³. Вопрос о преемнике по понятным причинам (гибрис–синдром и конкуренция у трона) невозможно было даже поставить, но каждый из придворных всерьез задумывался: а что дальше? Шансы Хомейни на приход к власти в этот момент уже были выше, чем у любого из альтернативных кандидатов, и третье правило придворного (вовремя предать — значит предвидеть) заработало в полную силу. Шах стал делать одну уступку за другой, и 29 декабря 1978 года согласился покинуть Иран, оставив страну на свеженаз- наченного премьер–министра Бахтияра. Тот (согласно первому правилу придворного) сразу же стал искать контактов с Хомейни (перебравшемуся к этому времени в Париж), и на этом «революция» фактически была закончена. Формальности, вроде триумфального прибытия Хомейни в Тегеран и учреждения Исламской республики, заняли еще несколько месяцев, и в ноябре 1979 года Хомейни стал официальным верховным лидером Ирана.

Как видите, аятолла Хомейни (в отличие от предыдущих «революционеров») сумел не только начать революцию, но и успешно ее закончить, заняв место единоличного правителя. Так почему же мы учим вас трем правилам придворного (привлечь внимание монарха, завладеть всем вниманием монарха, вовремя предать), а не правилам делания революций? Только ответив на этот вопрос, вы и в самом деле поймете, куда мы клоним!

Читатель. Потому, что революции типа иранской — редкость, а куда чаще встречаются революции типа английской, французской и российской?

Теоретик. Это верно; типичная революция представляет собой вовсе не военную кампанию, направляемую к победе твердой рукой полководца, а ужасающую неразбериху, результат которой невозможно предсказать заранее. Такие революции действительно пожирают своих детей, и ладно бы детей — столь же эффективно они убивают своих инициаторов.

Эта на первый взгляд странная закономерность прямо следует из все тех же законов Власти. Ослабление или свержение привычного монарха разрушает основной способ конкуренции между группировками — слово верховного сюзерена. Как только такой сюзерен исчезает, единственным способом выяснить, кто кому должен подчиняться, оказывается прямое насилие. Но как раз к нему группировки и оказываются не готовы: долгие годы их основным оружием были придворные интриги, направленные на завоевание благосклонности монарха. В результате в начавшейся кровавой каше власть достается не самой крупной и даже не самой сплоченной, а самой агрессивной из группировок, той, которая первая начинает «революционный террор» и лучше других умеет контролировать взбунтовавшуюся толпу.

Однако причина, по которой мы не учим вас делать революции при монархической Власти, заключается в другом. Посмотрите еще раз на главных участников событий в Иране — шаха Резу Пехлеви (59 лет) и аятоллу Рухоллу Хомейни (76 лет). Хомейни был на 17 лет старше своего противника! Когда молодой шах в 1953 году прятался за спинами англо–американских наемников, свергавших национальное правительство Моссадыка, Хомейни уже был аятоллой; когда в 1963 году шах проводил либеральные реформы (названные Белой революцией), Хомейни стал их главным противником и был заключен в тюрьму вместе с сыном, а позднее выслан из страны. Ни единой секунды Хомейни не был придворным иранского шаха, а всегда оставался независимым сюзереном, командовавшим своей собственной (религиозной) властной группировкой и постоянно претендовавшим на верховную Власть. В отличие от придворных, погрязших в дворцовых интригах, Хомейни фактически вел необъявленную войну с шахским режимом. Так стоит ли удивляться, что в условиях революции именно Хомейни оказался тем будущим монархом, к которому обратили свои надежды все отвернувшиеся от шаха властные группировки? ^[204]