Читать книгу - "Большевики. 1917 - Антон Антонов-Овсеенко"

Подробности июльских событий в Петрограде, серьёзно повлиявших на расстановку политических сил, описаны, в частности, в публикации «Известий» от 4 июля: «К 8 часам вечера к штабу большевиков дворцу Кшесинской на Петроградской стороне стали стекаться отдельные части 1-го Пулемётного Московского и Гренадёрского полков в полном боевом вооружении, с красными знамёнами и плакатами демонстрации 18 июня, требующими ухода 10 буржуазных министров… От балкона дачи раздаются речи».

Из этой публикации «Известий» становится ясно, что, во-первых, источником июльских столкновений стал штаб большевиков в доме Кшесинской. Отсюда очевидно, что, во-вторых, выступления эти были направлены на вооружённый переворот — смену власти в пользу Советов. То, что Июльское выступление было попыткой государственного переворота, подтверждает в своих воспоминаниях и А. Ф. Керенский: несмотря на вероятный субъективизм и пристрастность его оценок, касающихся событий 1917 г., в этой части они оказываются схожими с другими свидетельствами. В разгар выступления, а именно 2–6 июля, Керенский в качестве военно-морского министра чудесным образом находился не в столице, а на западном фронте вместе с А. И. Деникиным, занимавшим пост начальника штаба верховного главнокомандующего, с инспекцией подготовки к намеченному на 9 июля наступлению русских войск в Галиции. «В действительности восстание началось вечером 2 июля… — сообщает Керенский. — В тот вечер на улицах столицы неожиданно появились грузовики с солдатами и матросами. На одном из грузовиков развевался красный флаг со словами „Первая пуля — Керенскому“. Эти вооружённые люди намеревались схватить меня в здании Министерства внутренних дел, где я находился на совещании с другими министрами. Один из привратников сказал вооружённым бандитам, что я только что отправился на вокзал в Царском Селе, и они немедленно помчались туда. Как позже рассказывали железнодорожные рабочие, мои преследователи успели увидеть лишь хвост уходящего поезда»[103]. При этом Керенский если и преувеличивал угрозу для собственной персоны, то не слишком.

В номере от 22 июля (4 августа) газета «Русское слово» опубликовала подборку сообщений под общим заголовком «Заговор большевиков», к которой среди прочего перечислялись лозунги выступления: «Убить Керенского!», «Долой войну!», «Долой министров-капиталистов!», «Не нужно наступать!» и т. п. «Новая жизнь» в номере от 4 (17) июля также сообщала об угрожающих приготовлениях восставших: «3 июля до сведения членов Исполнительного комитета дошло, что 1-й народный пулемётный полк разослал по всем воинским частям Петрограда делегатов, чтобы склонить Петроградский гарнизон к вооружённому выступлению 3 же июля со следующими лозунгами: „Долой Временное правительство!“, „Вся власть Советам рабочих и солдатских депутатов!“, „Да здравствуют все лозунги большевиков!“» и т. д. Впоследствии, 22 июля (4 августа), «Новая жизнь» сообщила и о других подробностях выступления: «3 июля к восстанию присоединился 1-й пулемётный полк. Руководителем этого выступления был прапорщик Семашко. Он… в апреле должен был отправиться с пулемётной ротой на фронт, но самовольно не исполнил этого распоряжения и продолжал являться в полк, где… образовал „коллектив большевиков“… Полк направился к Таврическому дворцу, где к нему обратились с речами Зиновьев и Троцкий. Последний, приветствуя вооружённое выступление, заявил, что завоевание уже сделано, так как рабочая секция С.Р. и С.Д. согласилась на то, чтобы вся власть была сосредоточена в Совете Р. и С.Д.».

К Июльскому выступлению присоединились и военные части из Кронштадта: в публикации «Русского слова» от 22 июля (4 августа) сообщались подробности обнаружения в особняке Кшесинской бланков военной организации РСДРП с приказами о присылке автомобилей с пулемётчиками и крейсеров из Кронштадта. Здесь же приводилось содержание телеграммы из Стокгольма на имя Ульянова-Ленина: «Штейнберг будет хлопотать субсидию для нашего общества. Обязательно прошу контролировать его деятельность, ибо совершенно отсутствует общественный такт». Кажущийся многозначительным текст этой телеграммы мог или ничего существенного не означать (приводим его для объективности), или не существовать вовсе — тем более что чего только ещё не было найдено в ходе июльских событий в том особняке: например, по свидетельству «Русского слова» — а то, в свою очередь, пользовалось правительственными источниками, к большевикам явно не благоволившим, — в доме была найдена «литература союза русского народа и большое количество открытых писем издания журнала „Паук“ с изображением ритуального убийства в Венгрии в 1882 году». Правда в этих сообщениях явно соседствовала с вымыслом, а весь комплекс сведений лишь позволяет вновь утверждать, что организационные источники Июльского выступления действительно находились в большевистском штабе в особняке Кшесинской.

Временное правительство поначалу реагировало на угрозу не слишком убедительно и даже бездарно. Во-первых, на усмирение восставших были посланы незначительные силы казаков, многие из которых погибли под огнём численно превосходивших их и хорошо вооружённых солдат. В итоге атака захлебнулась, усмирение не состоялось, и в том же номере «Русского слова» от 22 июля (4 августа) по этому поводу сообщалось: «Был отдан приказ идти к Таврическому дворцу по маршруту, указываемому Раскольниковым и Рошалем. По пути на Литейном проспекте была открыта перестрелка, продолжавшаяся около часа и повлёкшая за собой многочисленные человеческие жертвы». Ещё ранее, 7 июля, то же «Русское слово» в заметке с характерным заглавием «Убитые и раненые» уточняло количество жертв: «По сведениям, полученным центральным пунктом для оказания медицинской помощи раненым, во время перестрелки зарегистрированы за все три дня 650 раненых, 16 убитых и 40 скончавшихся от ран» — при том, что многие из пострадавших и погибших, очевидно, зарегистрированы не были.

Видный участник событий 1917 г. меньшевик И. Г. Церетели также впоследствии сообщал: «Две сотни казаков, располагавших двумя пулемётами, выведенные против многотысячных вооружённых солдат и матросов, не смогли, конечно, пробить путь к Таврическому дворцу и, несмотря на всё обнаруженное ими мужество, были, как известно, разбиты манифестантами, открывшими по ним перекрёстный огонь, и они, потеряв около двух десятков убитыми и ранеными, вынуждены были прекратить сопротивление»[104].

Во-вторых, Временное правительство направило в прессу беспомощное — из-за того, что оно вышло уже в разгар самого выступления, — заявление, опубликованное в том числе в номере «Новой жизни» от 4 (17) июля: «Ввиду выступлений некоторых воинских частей, происходивших 3 июля и в ночь на 4, в результате чего оказались раненые, всякие вооружённые демонстрации воспрещаются». На этом поначалу все возможности Временного правительства оказались исчерпанными.