Читать книгу - "Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии - Шейла Фицпатрик"

через месяц им разрешили отбыть на пароходе «Генерал Грили». Когда взрослым детям приходилось уезжать без пожилых родителей, исключенных по причине преклонного возраста или слабого здоровья, они все-таки вызывали их к себе спустя год или чуть позже. Так, Наталия Сейфуллина вызвала обоих своих разведенных родителей (причем с их новыми спутниками жизни). Братья Коновцы, Анатолий и Валентин, были вынуждены оставить мать, о чем они с грустью сообщили журналистам на пристани, когда «Мэрайн Джампер» вошел в порт назначения, но вероятнее всего она все-таки позднее приехала к ним в Сидней. Игорь и Ирина Ваулины, прибывшие на том же пароходе, приехали без отца Ирины, Михаила Спасовского (которому, как можно догадаться, не разрешили въехать по политическим соображениям ввиду его репутации самого известного шанхайского фашиста), однако спустя год им удалось стать его поручителями и добиться для него разрешения на иммиграцию в Австралию[512].

Между тем в Китае русская община таяла на глазах: в начале 1951 года в Шанхае оставалось около тысячи русских – в 20 раз меньше, чем десятью годами ранее. В 1951 году Джойнт закрыл свое представительство в Шанхае, а через пять лет численность шанхайской еврейской общины уменьшилась до 171 человека (87 были советскими гражданами, остальные 84 имели паспорта других государств)[513]. «Отставшие» продолжали постепенно эмигрировать, одним из последних уехал Владимир Жиганов: он прожил в Шанхае до 1964 года. К тому времени тот город, который он обессмертил в 1936 году в своем альбоме «Русский Шанхай», уже не существовал и жил лишь в памяти людей, когда-то населявших его.

За период с 1947 по 1951 год под эгидой IRO в Австралию из Китая прибыли почти 3 000 русских. Среди них основное ядро составляла группа из 1 669 русских, приплывших с Тубабао, и они еще много лет сохраняли ощущение «тубабаоской» общности. Вслед за первыми партиями мигрантов в 1952–1964 годах последовали новые волны: из Китая приехали еще 9–11 тысяч русских, причем эти волны заключали в себе цепные миграции, чаще всего для воссоединения семей. Таким образом, общее количество русских, перебравшихся в Австралию из Китая за двадцать лет после окончания Второй мировой войны, составляет 12–13 тысяч человек, хотя из-за начавшихся в середине 1950-х отъездов русских из Австралии в другие страны из чистого количества иммигрантов следует вычесть приблизительно 3–4 тысячи от общего числа прибывших[514].

Приехавшие в Австралию через Тубабао бывшие шанхайцы и харбинцы, покинувшие Китай в рамках программы массового переселения IRO и громко заявлявшие о своих антикоммунистических взглядах, преимущественно этнические русские (почти без евреев), обнаруживали большое сходство с массами русских, которых в то же самое время вывозили из лагерей перемещенных лиц в Европе. Некоторые из них действительно были такими же белыми русскими, бежавшими из России после революции тридцать лет назад. Но обретенный жизненный опыт и самосознание двух этих потоков русских эмигрантов сильно различались, как различались между собой и имевшиеся в обоих советские элементы. В европейской группе бывшие советские граждане чаще всего были людьми, покинувшими СССР против своей воли (в качестве военнопленных или остарбайтеров), и в европейских лагерях ди-пи они научились скрывать свою советскую сущность. Среди китайских русских почти никто из старшего поколения никогда не бывал в Советском Союзе, зато молодое поколение харбинцев в послевоенные годы успело получить хорошее образование в школах советского образца. Оба потока представляли собой любопытное сочетание белых и красных, но в каждом случае состав этой смеси был особым. Эти различия сказались позже, когда переселенцы из обеих групп достигли берегов Австралии и сообща сделались новыми австралийцами.

Часть III Переселение в Австралию

Глава 6 Прибытие

Очень трудно найти мигрантов, участвовавших в европейской программе массового переселения, которые изначально испытывали бы сильное и отчетливое желание уехать именно в Австралию. Один за другим они рассказывали о более или менее случайных обстоятельствах, определивших их выбор. Леонид Верцинский, владевший французским, вполне благополучно жил в Германии в зоне французской оккупации (он даже успел купить автомобиль), но «страх перед коммунистами» заставил его стремительно бежать из Европы. Как и большинство ди-пи, он поначалу хотел эмигрировать в США, однако эта страна оказалась временно закрыта для перемещенных лиц. «Но объявление о приеме иммигрантов в Австралию все изменило, – вспоминал он. – Мы поехали туда». Иван Богут выбрал Аргентину, когда же эта дверь захлопнулась, выбором по умолчанию стала Австралия. У Нины и Леонида Дерновых уже были чилийские визы, но когда в Чили случилось землетрясение, они передумали туда ехать. В 1950 году им наконец предложили визу австралийцы, они согласились. Ирина Халафова и ее муж уже находились в Буцбахском транзитном лагере и ждали направления на переселение. Тут случился Берлинский кризис 1948 года, и они испугались, что вот-вот начнется третья мировая война: «Стали собирать рюкзаки, а затем сели и задали себе вопрос – куда идти? Муж работал [переводчиком] с австралийской [отборочной] комиссией и это решило нашу дальнейшую судьбу»[515].

Австралия стала «случайным местом назначения» для Наталии Баич и ее мужа. Для Сигизмунда Дичбалиса выбор оказался случайным в самом буквальном смысле. Он хотел уехать в Канаду, и у него имелись все необходимые для этого (фальшивые польские) документы, но они с женой «ошиблись адресом», случайно зайдя не в тот кабинет (из-за плохого знания английского) и оказались у представителей Австралии. Об этой стране он не знал почти ничего, почему-то думал, что там растут лимоны и бананы, но в итоге решился туда поехать. Юрий Иванов, узнав о предложении отправиться в Австралию, принял его: «Не скажу, что мы были очень рады, но уезжать было надо и все равно куда». Рекламные материалы, выпускавшиеся самой Австралией и показывавшие ее в выгодном свете, похоже, прошли мимо перемещенных лиц, хотя один ди-пи позже вспоминал, что заинтересовался этой страной после того, как увидел фильм 1946 года «Перегонщики скота» с Чипсом Рафферти[516].

Несколько иначе дело обстояло с китайскими русскими, чей отъезд оказался более растянутым во времени, так что у многих уже жили в Австралии друзья и родственники. И все равно, как мы уже видели на примере общины Тубабао, русские из Китая поначалу так же прохладно отнеслись к идее переселения в Австралию, как и их бывшие соотечественники из Европы, и они тоже впоследствии часто объясняли свое решение случайностью. Георгий (Юрий) Натинг жил в Тяньцзине, в январе 1949 года, когда город захватили войска китайских коммунистов, ему было 11 лет. Школа, где учился Юра, закрылась,