Читать книгу - "Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971) - Ростислав Долгилевич"

Формулировки в приложении I по вопросу о доступе, продолжал Раш, являются полезными и также приемлемы для нас сами по себе. Но ряд вопросов в приложении I остается открытым. По мнению американского посла, предложенное положение по вопросу компетенции или авторитета Восточной Германии, являющихся предметом озабоченности советской стороны, широко и вполне достаточно для того, чтобы у нее не было предмета для такой озабоченности. Поскольку Советский Союз сейчас готов взять на себя прямую ответственность в области доступа, три державы считают, что СССР «должен иметь теперь возможность согласиться на использование опломбированных транспортных средств, безостановочных поездов и автобусов, а также транспортных средств индивидуального пользования в соответствии с предложенными нами принципами. Мы предложили формулировки по этим вопросам, которые более приемлемы для советской стороны и ГДР по сравнению с формулировками, выдвигавшимися ранее»^[560].

Американский посол подчеркнул, что эти конкретные предложения действительно означают практические улучшения. Они послужат тому, чтобы оградить положение в районе Берлина от трений, которые возникают при поездках из ФРГ в Западный Берлин и в обратном направлении. Но самое главное, отметил Раш, «заключается в том, что для общественности в наших странах и в Федеративной Республике они будут ясным и хорошо понятым свидетельством того, что эти переговоры действительно привели к практическим улучшениям и что, следовательно, могут быть сделаны другие выводы о будущем отношений между Востоком и Западом»^[561].

Раш также выделил то обстоятельство, что в работе послов теперь положено хорошее начало изысканию общих формулировок по практическим улучшениям. Однако важные участки в этой области остаются относительно незатронутыми, включая вопрос о федеральном присутствии, который является наиболее важным из них в глазах советской стороны. Мы предлагаем, продолжал посол США, чтобы советники встретились завтра для обсуждения этого вопроса, включая представительство западных секторов за границей^[562].

В заключение Раш выразил надежду, что советники смогут добиться по крайней мере такого же прогресса по вопросу о федеральном присутствии, какого они достигли по вопросу доступа.

Сованьярг сказал, что он, как и его американский коллега, хотел бы выразить свое удовлетворение в связи с работой, проделанной советниками, и прогрессом, достигнутым в последние дни. Мне приятно отметить, продолжал посол Франции, что крупный вклад в это внесла советская сторона. Французская сторона согласна с тем, что должен быть составлен цельный документ, дающий полную картину и позволяющий послам затем принять окончательное решение.

По словам Сованьярга, стороны сейчас согласны, чтобы эксперты начали работу по редактированию важного раздела о федеральном присутствии. Он считал, что область разногласий по этому вопросу в общем ограничена. «Советский посол, — сказал Сованьярг, — упомянул сегодня лишь о фракциях и комитатах бундестага, когда он говорил о связях между западными секторами и ФРГ. В подходе к этой проблеме важно помнить, что существуют две стороны дела. Во-первых, три западные державы приостановили действие статей Основного закона ФРГ, говорящих о том, что Западный Берлин является землей ФРГ. Иначе говоря, Берлин не управляется ФРГ и не является частью ее правительственной структуры. Во-вторых, существуют широкие связи между западными секторами и ФРГ, необходимые для поддержания жизнеспособности города. Никто не ставит под сомнение, что такие связи нужно даже развивать. Формулировка же о том, что Западный Берлин не является частью ФРГ, весьма широкая и неясная. Этот город — не часть правительственной структуры ФРГ, но он часть ее экономической, финансовой и культурной структуры»^[563].

Абрасимов попросил Сованьярга уточнить, что он имеет в виду, когда говорит о правительственной структуре. Нельзя ли понимать это так, что Западный Берлин не принадлежит к территориальному и государственному составу ФРГ^[564].

Сованьярг ответил, что Западный Берлин, конечно, не находится на территории ФРГ. Вместе с тем, например, в нем имеет хождение западногерманская марка, эмиссию которой производит федеральный банк, являющийся частью государственной системы ФРГ. «Нужно подыскивать, — подчеркнул французский посол, — определенный компромисс между тем, что существуют широкие необходимые связи между западными секторами и ФРГ, и тем фактом, что Западный Берлин не управляется ФРГ. Формулировка, которая предлагается западной стороной сейчас, стремится к такой констатации, но, очевидно, недостаточно подчеркивает необходимость связей между западными секторами и ФРГ»^[565].

Джеклинг присоединился к тому, что было сказано о полезности работы, проделанной советниками. Он выразил мнение, что если эта работа будет продолжена в конструктивном духе, то она может привести к соглашению^[566].

Это соглашение, продолжал Джеклинг, должно быть одобрено всеми теми, кто будет иметь отношение к его осуществлению. Население Западного Берлина и ФРГ ожидает практических улучшений в результате этого соглашения по сравнению с тем положением, которое существует сейчас. «Поэтому особенно важное значение имеют высказывания советского посла по вопросу о продвижении товаров и людей… Согласованная советниками формулировка в части II относительно того, что наземное сообщение между западными секторами Берлина и ФГ „будет осуществляться без помех“ и „будет облегчено, чтобы оно осуществлялось наиболее простым и быстрым способом и на основе благоприятствования“, является полезной»^[567].

По мнению Джеклинга, советский посол сделал очень полезные замечания, разъяснив, что, настаивая на применении «общепринятых международных норм» к передвижению людей и грузов между Западным Берлином и ФРГ, советская сторона не преследует этим цель оказать влияние на позицию других сторон в вопросе международного признания ГДР. «Это мне кажется полезным, — подчеркнул английский посол, — ибо, если я правильно понял высказывания советского посла.

это устраняет то толкование положений о контроле, согласно которому меры контроля имеют своей целью укрепить международный статус ГДР. Следовательно, эти меры направлены лишь на то, чтобы исключить возможности злоупотребления транзитом между ФРГ и Западным Берлином. Западная же сторона стремится к тому, чтобы не было произвольного вмешательства в режим движения. Если мы объединим то и другое, то получим два принципа, которые могут явиться основой для договоренности о практических улучшениях»^[568].