Читать книгу - "Чёрный лебедь. Политическая биография Дональда Трампа - Кирилл Бенедиктов"

Как это ни парадоксально, но современные США, по праву гордящиеся Первой поправкой к своей конституции, всё больше становятся похожи на страну, реализовавшую у себя известный проект К. Пруткова «О введении единомыслия в России». Вот только, по иронии судьбы, «единомыслие» оказалось введено вовсе не в нашем Отечестве, а в стране, которая долгие годы была образцом гражданских свобод — и даже в самые чёрные периоды своей истории сохраняла представление о праве на защиту собственного мнения, как о неотъемлемом праве человека. Однако либеральная цензура оказалась пострашнее сенатора Маккарти. Если в эпоху маккартизма в защиту демократии против «охотника за коммунистами» не побоялся выступить знаменитый журналист Эд Мэрроу, то представить себе, что сегодня кто‑то из корифеев современной американской журналистики возвысит свой голос в защиту Трампа — почти немыслимо. Тем более, невозможно вообразить, что какое‑либо национального масштаба американское СМИ осмелится подвергнуть сомнению точку зрения, согласно которой путинская Россия — воплощение мирового зла, а её лидер — душитель демократии и «хулиган» (bully).

Как справедливо замечает профессор международных отношений и политических наук (Университет штата Калифорния в Сан‑Франциско) Андрей Цыганков, «именно пресса определяет то, как американцы (причём не только рядовые граждане, но и представители власти, то есть третий уровень реальности) относятся к русским. Сегодня СМИ навязывают образ России как неосоветской, ревизионистской, авторитарной (и даже приближающейся к более жёсткому режиму) страны, которая решает все свои проблемы за счёт вмешательства в дела соседей. Прежде чем этот образ «неосоветской автократии» был подхвачен политическим истеблишментом и государственной элитой, он возник в СМИ»^[264].

Неправильно было бы утверждать, что в США совсем нет интеллектуалов‑диссидентов, идущих вразрез с «линией партии». Они есть: достаточно назвать имена хорошо известного в России палеоконсерватора Патрика Бьюкенена или сенатора Рона Пола, одного из идеологов «Чайной партии». В отличие от советских диссидентов, их никто не преследует и не сажает в психушки. Их просто выдавили на обочину политического процесса, превратили в маргиналов, чей голос, никем особо не заглушаемый, значит не больше, чем голос каких‑нибудь энтузиастов‑уфологов, требующих от правительства раскрыть правду о крушении летающей тарелки под Розуэллом.

Что же касается системных политиков и респектабельных журналистов, то все они обязаны соблюдать неписаный, но хорошо всем известный кодекс правил, в соответствии с которым о России и Путине можно говорить только в критическом ключе. Критика может варьироваться от иронии до hate speech, но исключений из правил быть не может. Этот канон Financial Times удачно окрестила «политической ортодоксией»^[265]. И вот Дональд Трамп позволил себе отклониться от этого «символа веры», за что был немедленно заклеймён «агентом Путина».

Именно так назвал Трампа бывший исполняющий обязанности директора ЦРУ Майкл Морелл ^[266] в своей колонке «Я руководил ЦРУ, теперь я поддерживаю Хиллари Клинтон», опубликованной в The New York Times.

«Дональд Трамп не только не обладает квалификацией для этой работы (президентом США, — К. Б.), но и может представлять угрозу нашей национальной безопасности», — пишет Морелл и объясняет, почему: «Президент России Владимир В. Путин был кадровым офицером разведки, обученным распознавать и использовать человеческие слабости. Именно это он и сделал в начале праймериз. Мистер Путин сыграл на слабости мистера Трампа, польстив ему. Тот отреагировал точно так, как Путин и рассчитывал.

«Путин — великий лидер», — сказал Трамп. Мистер Трамп занял политическую позицию, отвечающую не американским, а русским интересам — поощряя российский шпионаж против США, поддерживая аннексию Россией Крыма и включая зеленый свет возможному российскому вторжению в страны Балтии (выделено мной, — К. Б.).