Читать книгу - "Агония, или Рассвет России. Как отменить смертный приговор? - Константин Бабкин"

Даже сами переговоры по ВТО команда Минэкономразвития (начиная с Грефа) выстроила неправильно. Мы сразу же, с самого начала, были готовы идти на любые уступки, чтобы вступить в ВТО, – Западу оставалось только указывать: вот тут откройте рынок, вот здесь не субсидируйте экспорт, вот вам максимальный размер дотаций сельского хозяйства. При этом сам Запад на себя никаких обязательств не берет – он лишь тянет, тянет, тянет. Обязательства с нашей стороны выполняются, мы теряем деньги, теряем высокотехнологичные отрасли, но ничего не имеем взамен.

Выиграет российское сельское хозяйство от вступления в ВТО? Проиграет. Выиграет авиастроение? Проиграет. Автомобилестроение? Проиграет. Никто нам внятно так и не объяснил, зачем Россия стремится в ВТО, какие преимущества мы получим. Вероятно, потому, что реальных плюсов просто нет. Минусы же очевидны.

Зачем же мы туда стремимся? Это что-то из области иррационального.

Я беседовал на эту тему с несколькими чиновниками. Обычный ответ: во многом ты прав, да-да-да, но Россия уже вступает в ВТО. Это неизбежно. И остановить этот процесс нельзя.

Интересно посмотреть на опыт других стран. Украина стала членом ВТО и сразу же столкнулась с трудностями: разрешенный размер поддержки сельского хозяйства ограничен ничтожной суммой – $ 800 млн, и при этом парламентский комитет не смог принять правительственный законопроект о внесении изменений в законы «Об НДС» и «О налогообложении прибыли предприятий» (относительно амортизации), сохраняющий налоговые льготы для аграрного сектора, так как он противоречит условиям ВТО, а ведь крестьянам этот закон необходим как воздух!

Киргизия вступила в ВТО – и мы слышим лишь о социальных потрясениях в Киргизии.

Казахстан заявил, что он не готов к вступлению в ВТО, – и динамично развивается.

Вторая генеральная идея наших экономических руководителей – борьба с инфляцией. Любая, самая неразумная, не поддающаяся логике мера оправдывается у нас борьбой с инфляцией. Мы вводим запретительные пошлины на экспорт зерна, чтобы не росла инфляция. Импортируем дешевое субсидированное продовольствие, душим наше сельское хозяйство, чтобы не росла инфляция. Не строим дороги, чтобы не росла инфляция. В науку не вкладываем из-за возможности инфляции. Не повышаем зарплату учителям и врачам, опасаясь инфляции. Не снижаем налоги, складываем деньги в Стабфонд и отправляем их на Запад по той же причине. Вот цены на нефть, на газ в России можно повышать – это к инфляции не приведет. Все идет к тому, что в России убьют, наконец, несырьевой сектор, и тогда и инфляции, наверное, тоже не будет.

Инфляция – это лишь следствие, признак больной экономики. Сама по себе она ничего не значит. Нам надо развивать несырьевой сектор, промышленное производство, бороться с инфляцией через инвестиции в промышленность. Если деньги, которые мы сейчас отправляем на Запад, будут работать в России, то люди смогут работать здесь и зарабатывать здесь, уровень их благосостояния будет повышаться, а инфляции (как отрицательного явления) не будет.

Будет лишь инфляция как положительное явление. Ведь инфляция возникает, если денег в стране больше, чем товаров, которые можно на них купить. Соответственно, если накопленные деньги вкладывать в реальный сектор, его модернизацию и развитие, то инфляция будет носить краткосрочный характер, так как товаров будет производиться все больше и больше, и их количество будет догонять количество денег. Как сказал известный американский экономист М. Фридман, ни одно экономически полезное действие не может произойти без инфляции.

Борьбой с инфляцией оправдывается также существование Стабфонда. Я не могу понять, почему деньги должны работать в других странах, а не здесь.

Опять история из опыта компании Buhler Industries. Долго у фирмы были хорошие времена, а когда настали плохие (производство упало на 20%), канадское правительство выдало ему беспроцентный кредит на $ 20 млн сроком на двадцать лет. На Buhler работали те самые деньги, которые с российских налогоплательщиков собрали, назвали Стабфондом и отправили на Запад. Они попали в Канаду, на Buhler, там работали, и теперь канадские тракторы совершеннее российских. Поэтому нам пришлось инвестировать в покупку этого актива, дополнительно финансировать канадскую экономику.

Кудрин (когда еще был министром финансов) недавно договорился до того, что инвестиции в Россию следует, наоборот, ограничить, поскольку наша экономика перегревается.

Я участвовал тогда в одной из конференций в Торгово-промышленной палате. Я выступил и сказал, что следует инвестировать здесь, что надо создавать для этого условия, снижать налоги, поддерживать экспорт, вкладывать в науку, образование и т. д.

Потом я сел на свое место, и мой сосед, между прочим премьер-министр одного богатого сырьем сибирского региона, говорит: «А чего ты хочешь? Я смотрю и убеждаюсь: это сознательно проводимая политика – навсегда превратить Россию в сырьевую страну. Проводится она грамотно и последовательно. Снимаю шляпу, потому что это делается очень эффективно».

Вызывает печаль также то, что мы придерживаемся политики наращивания добычи и экспорта сырья. Это один из приоритетов – идет снижение налогов для нефтяных компаний, их стимулируют производить и экспортировать больше. Нефть дорожает и будет дорожать. Зачем надо добывать ее, экспортировать, отправить вырученные деньги за рубеж, назвав заботой о будущих поколениях? Нефти уже в земле не будет, когда это поколение придет. Не логичнее ли ему передать не запись в банковских документах – мы знаем, насколько эта ценность неустойчива, – а либо на заработанные деньги дороги построить, либо нефть в недрах передать, чтобы это поколение как-то более эффективно ею распорядилось? Непонятно, зачем надо строить эти трубопроводы, все гнать, гнать сырье на продажу.

Министры говорят, что хотят сделать Россию частью мировой экономики, ратуют за глобальное разделение труда, наше участие в мировых процессах. Но даже с Киргизией и Белоруссией договориться не могут. Мы им предлагали: давайте сначала договоримся с нашими соседями, наладим с ними нормальную торговлю, а потом уже будем выходить на более серьезный уровень, мировой. Безрезультатно.

Один из девизов политики партии и правительства – рост благосостояния населения. Сейчас у правительства есть очень простая возможность улучшить благосостояние населения – повысить зарплаты без создания условий развития для производства, а это еще больше ослабит нашу экономику, это путь в никуда. Рост благосостояния населения должен быть не самоцелью, а следствием развития экономики и повышения производительности труда.

Надо отбросить те неверные установки, которые сегодня сидят в наших головах, и начать борьбу за реальные ценности.