Читать книгу - "Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - Ричард МакГрегор"

При полном отсутствии судей и присяжных вердикты комиссии выносятся на публику посредством необычного механизма: объявлением об исключении из партии. Лишь тогда дело передается в прокуратуру. Исключение из партии в связи с коррупцией равносильно судебному решению о виновности подсудимого, хотя собственно процесс и формальное вынесение приговора вполне могут состояться лишь несколько месяцев спустя. Как только чиновника передадут в судебную систему, его судьба практически определена. «Во время шуангуя человек еще пытается обрести личную свободу или хотя бы отделаться понижением по службе, — говорит пекинский адвокат Цянь Леян, работающий госзащитником обвиненных чиновников. К тому моменту, когда дела попадают к судьям, — продолжает Цянь, — спор ведется не о виновности или невиновности, а о длительности тюремного срока. — После передачи в руки судебной системы чиновник теряет всякую надежду. Это означает конец политической карьеры. Как правило, когда я принимаю такое дело, клиент находится в состоянии глубочайшей депрессии».

Партия — или, по крайней мере, ее подразделения, которые контролируют антикоррупционный орган на текущий момент — наслаждается страхом, который вызывает ЦДК и ее темная сила. Своих шпионов она именует «песчинками», которые рассеиваются по любому ведомству, попавшему на мушку комиссии. Редактор одной из шанхайских газет признался мне, что совершенно точно знает: в редакции есть один такой шпион, но вот кто именно… «Может, это уборщик. А может, и мой личный заместитель», — вздохнул он.

Комиссия по определению работает втайне и опирается на широко распространенную в китайской культуре практику доносительства. Ежедневно кипы анонимок и петиций поступают в ее офисы. Отдельные случаи коррупции вскрываются в ходе разбора судебных дел, возбужденных против китайских предприятий за рубежом. Однако самый активный помощник дисциплинарных комиссий — это отнюдь не публичное и прозрачное расследование. По оценкам Ван Мингао, от 60 до 70 % всех дел начинаются с подачи информантов. «Жэньминь жибао» сообщает, что в отдельных провинциях эта цифра достигает 90 %. «Глаза рядовых граждан — самый зоркий инструмент, — говорит Ван. — Многие расследования проводятся именно после сигналов от населения».

Конечно, зачастую информант только выдает себя за «рядового гражданина». В действительности такие доносы могут быть продиктованы соперничеством между противоборствующими группами. В ходе политических баталий на очень высоком уровне, как это было в шанхайском деле, анонимный компромат обязательно просачивается в китайскоязычную прессу Гонконга, западные СМИ, а в последние годы — и на китайскоязычные веб-сайты, размещенные за пределами КНР. Подобная утечка преследует одну цель: информация должна попасть в официальные круги непосредственно в Китае. Анонимки — единственный безопасный способ, которым рядовой гражданин или младший управленец может сообщить о фактах коррупции начальства и при этом не подвергнуться притеснению, а то и аресту.

Еще один прием, популярный среди политических конкурентов — заляпать соперника грязью посредством публикации какого-нибудь опуса, замаскированного под детектив. В Китае этот литературный жанр процветает благодаря общественному цинизму и презрению в адрес разложившихся кадровых работников, их алчных родственников и содержанок. Заодно такие детективы могут играть и вторую, более изощренную и подрывную роль, рассказывая о реальных случаях мздоимства, подавая их в беллетризованной, приключенческой форме. К примеру, «Гнев небес», наиболее известный roman a clef,[9]повествует о низвержении в 1995 г. Чэнь Ситуна, тогдашнего мэра Пекина. Книга насыщена красочными фактами, которые невозможно найти в сухих сообщениях официальных китайских СМИ. В частности, в «Гневе небес» рассказывается о распущенном сынке секретаря пекинского горкома, который обкрадывает казну для покупки роскошного особняка; устроив гнездо плотских утех в пятизвездочной гостинице, отец и сын делят между собой общую любовницу, заодно снимая весь процесс на видео, и так далее. Цзян Цзэминь, самолично запустивший расследование похождений Чэнь Ситуна, своего заклятого политического врага, поначалу высоко отозвался о книге, но затем, когда власти решили, что грязное белье уже достаточно проветрилось, «Гнев небес» был запрещен к продаже на территории КНР.

Опасность попасть под выстрел из анонимки объясняет, отчего чиновники с таким тщанием скрывают любые свои поступки, могущие навести на подозрение. Когда в 2002 г. Чжан Эньчжао, тогдашний президент и председатель правления «Стройбанка» Китая, входящего в тройку крупнейших кредиторов страны, получил приглашение одного американского финансиста сыграть в гольф в знаменитом калифорнийском клубе «Пеббл-бич», он попросил своих хозяев купить ему комплект клюшек. Как и по всей Азии, гольф стал невероятно популярен среди бизнес-сообщества КНР, хотя власти неодобрительно относятся к этому виду спорта: дескать, землю и воду надо бы использовать для сельского хозяйства. В одной из регулярно проводимых кампаний гольф даже назвали «зеленым опиумом», вредным для внутренней политики. Свою просьбу господин Чжан мотивировал тем, что не хотел привлекать «излишнее внимание», садясь в самолет с объемистым спортинвентарем. Будет лучше, настаивал он, приобрести клюшки непосредственно в игровом клубе.

Застенчивая дальновидность Чжана все же не помогла. Дисциплинарная комиссия задержала банкира в марте 2005 г., а основанием послужил зарегистрированный в США судебный иск, в котором Чжана обвинили в получении взятки в размере 1 миллиона долларов от фирмы, которая развлекала его в клубе «Пеббл-бич». Одним ранним мартовским вечером, когда Чжан вернулся с работы, ему позвонили и велели никуда не выходить из дома. Тогда он набрал номер своего банка и попросил подменить его на совещании, которое было намечено через два дня. Как вспоминают его коллеги, Чжан буркнул: «Я прийти не смогу», после чего повесил трубку. В восемь вечера за ним приехали и увезли в офис дисциплинарной комиссии. Больше Чжан на публике не появлялся. Примерно через полтора года он наконец предстал перед судом и получил пятнадцать лет за взяточничество.

«Услышав обвинения в адрес Чжана, Вэнь Цзябао пришел в бешенство», — рассказывает один из финансовых консультантов. Понять негодование руководства «Стройбанка» несложно: через несколько месяцев предстояла регистрация акций на иностранных биржах, и скандал ставил под угрозу плоды многолетних усилий по реформированию финансовой системы. Впрочем, успокоившись, Вэнь вполне мог бы поздравить правление банка с тем, что Чжана вообще удалось вычислить. Несмотря на успешную поимку, дело Чжана лишний раз подчеркивает еще один коренной недостаток антикоррупционной системы: высшие управленцы по большей части надзирают сами за собой.

Как в любой крупной организации, в наблюдательном совете Стройбанка Китая имеется представитель антикоррупционной комиссии. Этот человек отправляет стандартные политические функции, распространяя среди сотрудников последние постановления и предписания партии по борьбе со взяточничеством. Кроме того, он отвечает за рассмотрение внутренних жалоб, касающихся коррупции. Одним словом, любые обвинения в адрес коррупционеров обязательно проходят через него.