Читать книгу - "Лжеправители - Анна Корниенко"

Но вернемся к тем событиям, что предшествовали смерти дофина. В октябре 1794 года Комитет общественной безопасности усиливает охрану здания тюрьмы, принимая постановление о направлении в помощь постоянной охране еще и членов секций. С тех пор в Тампле побывало более двухсот представителей населения столицы. Можно ли предположить, что никто из них никогда не видел наследника престола? А если видел, неужели не поднял бы шум, если бы обнаружил подмену (благо обвинить в ней могли Робеспьера)? Это одно из самых «труднопроходимых» мест теории о спасении Луи-Шарля. Преодолеть его можно двумя путями: либо бегство датируется еще январем 1794 года, либо правда то, что только девять членов секций знали кронпринца прежде (а их свидетельства весьма спорны, хотя и подтверждены документально).

Тут можно добавить, что неоднократно навещавшие царственного узника члены Конвента (если им верить) утверждали, что, по крайней мере, с июля 1794 года по февраль 1795-го перед ними представал один и тот же мальчик. При этом все отмечали его апатию, переходящую в умственную отсталость, равнодушие, крайнюю молчаливость.

В начале мая 1795 года, когда велись переговоры с Испанией о выдаче Людовика XVII, охрана докладывает в Комитет о прогрессирующем ухудшении состояния здоровья узника. К нему немедленно присылают доктора Дессо, весьма известного в Париже медика. Сохранилось его свидетельство о первой встрече с дофином, где он говорит о том, что нашел в камере Тампля ребенка-идиота, практически умирающего, жертву абсолютной нищеты, полностью заброшенное, опустившееся от жестокого обращения существо. Дессо прописывает мальчику лечение от истощения, а во второй половине мая направляет в Конвент доклад, который таинственным образом исчезает, так и не достигнув адресата. В тот же день Дессо обедает с некоторыми депутатами Конвента, а по возвращении домой у него проявляются симптомы сильного отравления, в результате которого врач умирает.

Впоследствии жена племянника Дессо утверждала, что дядя ее мужа во время своего визита в Тампль не узнал в больном принца, о чем и известил Конвент. Если это так – то не удивительно, что почтенный доктор был поспешно отправлен на тот свет. Ведь маловероятно, что подменить узника Тампля могли без ведома членов Конвента.

6 июня в Тампле появляется новый эскулап, никогда до того ребенка не видевший, – доктор Пеллетен. А 8 июня мальчик умирает. Однако по приказу Комитета общественного спасения факт этой смерти тщательно скрывается даже от охраны, увидевшей останки только после вскрытия. Тогда же было организовано и некое подобие опознания, в котором участвовали комиссары секций и полиции. Знал ли кто-нибудь из них настоящего сына короля в лицо, трудно сказать.

На этом странности, сопровождающие смерть наследника престола, не заканчиваются. По закону того времени свидетельство о смерти любого гражданина обязательно должно было быть подписано «двумя наиболее близкими родственниками или соседями». Самый близкий родственник дофина, то есть его сестра, находился в непосредственной близости, в Париже жило немало бывших слуг королевской семьи и гувернантка принца мадам де Турзель. Их адреса были прекрасно известны Комитету, и тем не менее никто из них не был приглашен. Таким образом, можно утверждать, что настоящее опознание проведено не было.

Еще большее количество вопросов порождает сам протокол вскрытия. Врачи якобы забыли указать хотя бы одну так называемую особую примету на теле мальчика, что, как правило, в то время делалось, а также каким-то образом ухитрились ни в одном месте документа не написать, что было произведено вскрытие именно Луи-Шарля де Бурбона. В протоколе было указано лишь то, что медики, войдя в камеру, обнаружили в кровати тело ребенка, которому на вид было около 10 лет и который, со слов комиссаров, был сыном покойного Луи Капета. Двое из новоприбывших узнали в умершем мальчике ребенка, которого лечили на протяжении нескольких дней. Надо сказать, что руководивший вскрытием доктор Жанруа долгое время был консультантом Людовика XVI и не мог не знать его сына. Зачем бы ему спрашивать у комиссаров, кто перед ним?

Идем дальше. Дважды, в 1846-м и 1894 году, на кладбище Святой Маргариты проводились поиски могилы дофина и эксгумация трупа. Так вот, установлено, что ребенку, найденному на том месте, где похоронили узника Тампля, было от 15 до 18 лет. Кстати говоря, тот же доктор Жанруа то ли по неосторожности, то ли с умыслом потом отметил, что за сорок лет своей практики никогда не видел у десятилетнего ребенка столь развитого мозга.

Не удивительно, что все эти факты наводили исследователей на вполне определенные мысли. Неужели дофину все-таки удалось бежать? Если да, то как? Возможно, о его спасении позаботился сам Конвент?

Здесь источники предлагают массу вариантов ответов. Многие исследователи ссылаются на хранившееся в архивах Тампля свидетельство о том, что 18 июня 1795 года во время инспекции была обнаружена секретная дверь, через которую можно было пробраться в замок незамеченным. Кое-кто верит в многократно повторявшееся свидетельство вдовы Симон о том, что Луи-Шарль не только остался жив, но и даже приходил ее навестить (но если вспомнить, как она и ее муж обращались с несчастным дофином, то не совсем понятно, с чего бы ему это делать?). В качестве организаторов побега называют практически всех охранников Луи-Шарля, давая полную свободу воображению в ответе на вопрос о том, кто же мог стоять за их спинами.

Тут стоит рассказать и еще об одной версии, по которой Людовик XVII на самом деле умер еще в январе 1794 года и был похоронен у подножия башни – когда Тампль сносили, там и в самом деле был найден какой-то скелет. Почему же еще тогда не заявили о смерти дофина?

Приходится констатировать, что такое важное событие, как смерть прямого наследника престола, не было надлежащим образом зафиксировано ни революционерами, ни сторонниками реставрации. Но можно ли объяснить это случайностью и безответственностью? Вряд ли.

Как у версии о чудесном спасении дофина, так и у предположений о его трагической смерти в холодных тюремных застенках было, есть и будет достаточное количество поклонников. Но существует ряд вопросов, ответы на которые помогут нам сформировать собственное отношение ко всей этой ситуации.

Начать хотя бы с того, что, как мы уже упоминали, после смерти Людовика XVI его сына сразу же признали королем все крупнейшие европейские державы (Англия, Испания, Россия, Австрия, Пруссия, Сардиния), а Екатерина II даже подписала специальный указ, по которому высылке из Российской империи подлежали все французы, отказавшиеся присягнуть новому королю. А вот после смерти дофина признавать королем графа Прованского, провозгласившего себя Людовиком XVIII, мировые лидеры совсем не торопились. В июне 1795 года министр иностранных дел Австрии Тугут писал послу в Лондоне, что нет никаких реальных доказательств смерти мальчика. А один из офицеров армии Конде позднее отметил в своих воспоминаниях, что на самом деле никто не верил в безвременную кончину юного наследника престола.

На чем же основывалась эта уверенность? Если говорить о русском царе, то достоверно известно, что Александр I до 1813 года практически не отвечал на письма Людовика XVIII, обращавшегося к нему «господин мой брат и кузен», а если же и удостаивал ответом, то титуловал лишь «господином графом».