Читать книгу - "Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы - Джеймс Рикардс"

Ослунд также рекомендует, чтобы первоочередные экономические реакции были легко объяснимыми, самыми тяжелыми вначале и направленными больше на сокращение расходов, чем на увеличение налогов. Граждане поддержат политику, которую они понимают, но будут сомневаться по вопросу необходимости урезания расходов, если политики подслащивают пилюлю и затягивают процесс. Он также говорит, что «правдоподобные виновники приносят пользу». В случае Латвии три олигарха в 2006 г. контролировали экономику, и 51 % мест в парламенте принадлежали контролируемым ими партиям. Политики-реформаторы выступили против их коррупции, и к 2011 г. представленность олигархов сократилась до 13 %. В Соединенных Штатах в качестве готовых виновников также были коррумпированные банкиры, но государство предпочло поддержать их финансово, а не возложить на них ответственность за предкризисный перегрев рынка.

Последнее и самое важное: Ослунд подчеркивает, что процесс реструктуризации должен быть справедливым и принять форму общественного договора. Все общественные сектора, правительственные и неправительственные, профсоюзные и непрофсоюзные, должны принести жертвы для возрождения активности экономики. Относительно Латвии Ослунд пишет: «Государство запретило двойной доход для престарелых госслужащих… и урезало зарплату чиновников высшего ранга больше, чем подчиненных государственных служащих, с сокращением зарплаты министрам на 35 %…»^[154] Напоминаю, что процесс в Балтии резко контрастирует с такими странами, как Соединенные Штаты, где государственные расходы с момента кризиса возросли. В США зарплаты и льготы профсоюза государственных и муниципальных служащих обычно защищены, тогда как основная тяжесть настройки падает на частный сектор, лишенный профсоюзов. Ослунд делает заключение, замечая, что этим рекомендациям в основном последовали страны Балтии, а южная периферия ими пренебрегла, и в результате Балтия сейчас уверенно растет, тогда как южная периферия Европы увязла в экономическом спаде с неопределенными перспективами.

Успех БЭЛЛ в быстром возобновлении роста и конкурентоспособности резко контрастирует с ГИИПИ, которые затянули процесс более чем на 6 лет и все еще значительно отстоят от достижения финансовой стабильности. Сообщения из Балтийского региона по поводу тамошней экономики в подавляющем большинстве случаев положительны. Сообщая об Эстонии в 2012 г., Пол Эймс из CNBC пишет: «Покупатели валят валом в магазины в скандинавском стиле и крутые новые рестораны в Таллине, средневековой столице, а передовые технологические компании жалуются, что не могут найти людей для заполнения своих вакансий»^[155]. Страны БЭЛЛ также извлекли выгоду из своего человеческого капитала и сравнительно хорошо образованной рабочей силы. В особенности Эстония, ставшая высокотехнологичным узлом, сконцентрированным вокруг наиболее успешной компании Skype, в которой работает более 400 человек в комфортном производственном комплексе неподалеку от Таллина^[156].

The New York Times опубликовала в 2013 г. историю о Латвии, которая точно воспроизвела траекторию крутого падения и быстрого восстановления темпов роста, типичную для циклов деловой активности более раннего времени, которой сейчас западные правительства в большинстве случаев избегают за счет долгосрочного роста: