Читать книгу - "Психология народов и масс - Гюстав Лебон"

Лебон предпринимает критику классического образования, довольно частую тогда во Франции: философы этой страны обвиняли гуманитариев в отдаленности от жизни и готовности прислуживать любой власти, обосновывать тиранию историческими прецедентами, а самих себя считали независимыми и критическими интеллектуалами. Классическое образование, по их мнению, формирует навыки подчинения, выполнения грамматических правил, а не критического мышления. Сходная критика звучала тогда и в русской литературе и публицистике, вот характерное стихотворение Ф. Сологуба «Восьмидесятники» (1892):

Среди шатания в умах и общей смуты,

Чтобы внимание подростков поотвлечь

И наложить на пагубные мысли путы,

Понадобилась нам классическая речь.

Грамматики народов мертвых изучая,

Недаром тратили вечерние часы

И детство резвое, и юность удалая

В прилежном изученьи стройной их красы.

Хирели груди их, согнутые над книгой,

Слабели зоркие, пытливые глаза,

Слабели мускулы, как будто под веригой,

И гнулся хрупкий стан, как тонкая лоза.

И вышли скромные, смиренные людишки.

Конечно, уж они не будут бунтовать:

Им только бы читать печатные коврижки

Да вкусный пирожок казенный смаковать.

Нужно заметить, что сейчас этот конфликт исчерпан, обычно все ведущие французские интеллектуалы – люди с классическим образованием, способные читать Платона по-гречески и приобретшие благодаря этому образованию хорошие риторические и аргументативные навыки и умение отстаивать гражданские свободы и права.

Если бы такое воспитание было только бесполезно, то можно было бы ограничиться сожалением о несчастных детях, которым предпочитают преподавать генеалогию сыновей Клотария, или историю борьбы Невстрии и Австрозии, или зоологические классификации, вместо того, чтобы обучить их в первоначальной школе чему-нибудь полезному. Но такая система воспитания представляет собой гораздо более серьезную опасность: она внушает тому, кто ее получил, отвращение к условиям своего общественного положения, так что крестьянин уже не желает более оставаться крестьянином, и самый последний из буржуа не видит для своего сына другой карьеры, кроме той, которую представляют должности, оплачиваемые государством. Вместо того, чтобы подготавливать людей для жизни, школа готовит их только к занятию общественных должностей, где можно достигнуть успеха, не проявляя ни малейшей инициативы и не действуя самостоятельно. Внизу лестницы такая воспитательная система создает целые армии недовольных своей судьбой пролетариев, готовых к возмущению, вверху – легкомысленную буржуазию, скептическую и легковерную, питающую суеверное доверие к провиденциальной силе государства, против которого, однако, она постоянно фрондирует и всегда обвиняет правительство в своих собственных ошибках, хотя в то же время сама решительно не способна предпринять что бы то ни было без вмешательства власти.