Читать книгу - "Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли - Шломо Авинери"

Их работа создала бы спрос и предложение, эти вызвали бы к жизни рынки, а последние привлекли бы новых поселенцев, причем каждый являлся бы туда добровольно, на собственный риск и издержки. Труд, который тратился бы на обработку земли, поднимал бы ценность страны. Евреи быстро поняли бы, что для их предприимчивости, которую до сих пор так ненавидят и позорят, открылась бы новая сфера деятельности, открылись бы новые владения. Но если хотят создать государство, то переселять необходимо не en masse, что веками и тысячелетиями считалось единственно возможным. Странно и неразумно возвращаться к старой культуре, о чем мечтают некоторые сионисты. Если бы нам, например, пришлось очистить страну, в которой кишат дикие звери, разве мы поступили бы так, как поступал европеец в пятом столетии? Мы не вышли бы на медведя в одиночку с одним копьем и мечом, но, устроивши правильную облаву, чтобы загнать зверя в одно место, послали бы ему мелинитовую бомбу. Или, если бы мы захотели что-нибудь построить, разве мы делали бы так, как делали раньше? Мы строили бы смелее и изящнее, чем это делали раньше, так как у нас имеются все средства, о которых в пятом примерно столетии даже и не мечтали.

Когда все, таким образом, благодаря нашему бедному классу было бы готово, средний, более зажиточный и имущественный класс пошел бы на смену во главе со средним интеллигентом, имеющимся у нас в большом избытке. Итак, пусть вопрос о переселении евреев будет поставлен на очередь и пусть каждый выскажется, но это ничуть не значит, что должно произойти разногласие, так как в этом случае все дело может погибнуть. Кто не согласен, тот может остаться, равно как и безразличны возражения отдельных личностей; кто же согласен, тот пусть станет под наше знамя, содействуя успеху дела словом и делом. Евреи, согласившиеся и присоединившиеся к нашей идее о государстве, составят Еврейский Союз, который получит полномочия и первенство в правлении и сможет говорить и действовать от имени евреев. Он составит как бы зерно государства, и, тем самым, государство уже будет основано, а раз остальные государства окажутся настолько подготовленными, чтобы отдать евреям в сюзеренство какую-нибудь нейтральную страну, то о принятии этой страны и ее устройстве опять-таки позаботился бы Союз.

На мысль в данном случае приходят две территории, достойные внимания, — Аргентина и Палестина, на которых остановились еще раньше колонизационные попытки, но так как при колонизации господствовал принцип выбора поселенцев, при котором немедленно обнаруживался ряд притеснений, ужасавший многих эмигрантов и отклонявший их от переселения, останавливая, таким образом, дальнейший приток евреев, то и попытки эти всегда кончались неудачно. Только в том случае эмиграция имеет и будет иметь свой raison d’etre (смысл — лат,), когда в основе будет надежная верховная власть.

А тем временем, пока устав для этого Еврейского Союза будет вырабатываться нашими теперешними государственными властями и пока эти последние уяснят себе суть дела, Союз сможет находиться под покровительством европейских государств. Мы могли бы поручиться нынешним правительствам за огромные выгоды, мы могли бы взять на себя часть государственных долгов, заключить торговые договоры, которые нам самим также очень нужны и т. п. От возникновения такого государства соседи могли бы только выиграть, ибо как в большом, так и в малом государстве культура всегда увеличивает значение сношений.

Палестина или Аргентина?

Куда идти, в Палестину или Аргентину? Еврейский Союз будет благодарен за всякий клочок земли, который ему дадут, лишь бы только мнения и мысли евреев могли там свободно и беспрепятственно высказываться и созревать. Аргентина — одна из естественных богатейших стран, огромнейшая равнина с незначительным населением и умеренным климатом, более всего, конечно, подходит для наших целей. Аргентинская республика должна быть очень заинтересована в том, чтобы уступить нам часть своих обширных территорий. Правда, теперешнее переселение евреев произвело там свое неудовольствие, но нужно объяснить аргентинскому правительству существенную разницу нынешней эмиграции от предполагаемой.

Что же касается Палестины, этой нашей незабвенной исторической родины, то одно имя ее уже имеет само по себе большое значение для еврейского народа вообще и для эмиграции и колонизации в частности. Если бы турецкий султан захотел отдать бы нам Палестину, то мы могли бы обязаться привести финансы Турции в полный порядок. Для Европы же мы образовали бы там нечто вроде оплота, преграды против Азии, мы заботились бы о распространении культуры среди невежественных народов Азии. Оставаясь вместе с тем со всеми государствами Европы в союзе в качестве нейтрального государства, мы, таким образом, были бы гарантированы за наше существование. Что же касается священных для христиан городов, то, будучи изолированы, они в нас могли бы только найти почетную стражу, которая своим существованием ручается за исполнение своего обещания. Эта почетная стража была бы великим символом решения еврейского вопроса после восемнадцати столетий, полных мучений, страданий и притеснений.

[···]

Заключение

Как много еще недосказано, сколько недостатков, вредных колебаний и бесполезных повторений заключается в этом сочинении, несмотря на то что я очень долго обдумывал и часто переделывал его.

Искренний и сочувствующий читатель, понимающий и недосказанное, не оставит этой книжки из-за ее недостатков и недомолвок, но, напротив, сам постарается их исправить и принять участие своими умственными и нравственными силами в деле, которое принадлежит не одному лицу. Что же касается меня, то я, кажется, вполне выяснил суть дела и главные условия для его удачного выполнения.

Некоторые возражения я, правда, предвидел, но я знаю, что есть еще очень много других, менее важных и более важных, из которых довольно видное место занимает возражение, что на свете существует не одна только нужда и бедственное положение евреев; но я думаю, что о своих мы обязаны как можно скорее позаботиться, ибо если мы сами не будем стремиться к самостоятельности и заботиться о себе, кто же посторонний позаботится о нас? Впрочем, нам могут сказать, что лучше сгладить или, вернее сказать, стереть с лица земли границы, отделяющие нас от остальных людей, чем заботиться о том, чтобы создать еще более редкие отличия, но я думаю, что так могут говорить только милые мечтатели, память