Читать книгу - "Покушение на Сталина. Дело Таврина-Шило - Игорь Ландер"

По ту сторону фронта после отбытия из прифронтовой полосы Таврина, как и любого добровольно сдавшегося, прежде всего должны были отделить от остальных пленных, путь которых в 1942 году также лежал в ближайший лагерь сбора военнопленных (Auffangslager, он же ауфлаг). Но там перебежчики содержались в отдельном бараке, без права контакта с остальными военнопленными. Таких лагерей в тыловой зоне 9-й полевой армии вермахта было два, оттуда пленные через фронтовой сборный лагерь (фронт-шталаг, Frontstammlager fuer Gefangene) отправлялись в расположенный далее в тылу дулаг — транзитный или пересыльный лагерь (Durchgangslager). Все эти учреждения находились в подчинении командований охранных дивизий и тыловых районов групп армий, то есть относились к действующей армии.

После недолгого пребывания в дулаге практически любой бывший командир Красной Армии направлялся в один из офицерских лагерей — офлагов (Offizierslager), являвшихся структурными подразделениями уже не действующей армии, а армии резерва, и группировавшихся по военным округам. В зависимости от плановой численности военнопленных (100–1500, 1500–2500, 2500–5000 и свыше 5000 человек) они укомплектовывались персоналом численностью от 79 до 190 человек и 4 собаками, структура управления офлага включала штаб, а также отделения или группы распределения работ, медицинское, контрразведки и цензуры (оперчасть) и административное. Охрану тыловых лагерей осуществляли части ополчения.

Этот этап пути фигуранта нашего расследования можно довольно детально проследить по документам. Хранящиеся в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации трофейные лагерные карты оказались неоценимым по важности источником информации, позволившим конкретизировать некоторые сведения.

Для более полного и точного представления следует кратко описать действовавшую в рейхе систему учета военнопленных. На них оформлялись персональные карточки учета формы I (основной документ), формы II (учет регистрации направления военнопленного на внешние работы), формы III (учет пребывания военнопленного в рабочих командах в пределах лагеря), а также так называемые «зеленые карты». Последние получили свое наименование по цвету бумаги их бланков и направлялись в Регистрационную службу вермахта (WASt). Эти весьма краткие документы заполнялись пленным собственноручно или с чьей-либо помощью на русском и немецком языках и выполняли роль учетных документов этой службы в рамках распоряжения «Сообщения о русских военнопленных в WASt», изданного 2 июля 1941 года в ответ на заявление Советского правительства от 24 июня 1941 года в Международный Красный Крест о своей готовности сообщать фамилии лиц, попавших в плен. В нашем распоряжении имеются две помеченные красной диагональной полосой (знак принадлежности к офицерскому составу) «зеленые карты» и одна персональная карточка учета формы I на Таврина-Шило.

После уже описанных обязательных допросов перебежчик, по утверждению А. Михайлова (иные подтверждения этого отсутствуют), попал сначала в расположенный неподалеку Сычевский пересыльный лагерь. Был ли он там в действительности — неизвестно, зато с 15 июля 1942 года, что явствует из лагерной карты, наш фигурант уже находился в очень примечательном лагере в Восточной Пруссии (позднее Польше). Различные историки именуют его по-разному: и опросным лагерем, и особым лагерем в крепости Бойен, и офицерским лагерем в Лётценской крепости. Эта весьма своеобразная структура даже не имела собственного номера в системе германских лагерей военнопленных и при административном подчинении I военному округу фактически пребывала в подчинении оперативной разведки Главного командования сухопутных войск (ОКХ) — отдела «Иностранные армии Востока» (ФХО, 12-й отдел). Лагерь работал с особыми военнопленными, каковых насчитывалось в нем в пределах 500 человек, практически все из которых были офицерами Красной Армии.