Читать книгу - "Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов"

В 3 часа 28 октября 1940 года итальянский посол в Афинах Граци вручил греческому правительству ультиматум, в котором потребовал предоставить в распоряжение Италии некоторые стратегические пункты Греции — Корфу, Пиреи и другие — в целях использования их в борьбе с Англией. Ответ требовалось дать не позже шести часов, в противном случае итальянские войска грозились перейти греческую границу и занять указанные пункты силой[246]. Генерал Метаксас, премьер-министр и фактический диктатор Греции, ответил, что такой ультиматум означает войну, и военные действия между Италией и Грецией начались. Вскоре в греческих водах появилась английская средиземноморская эскадра и обосновалась в бухте Суда (о. Крит), поддержанная своей авиацией, которая стала наносить удары по итальянским городам Бари, Бриндизи, Таранто и даже Неаполю. Англичане вывели из строя 3 линкора Италии и упрочили свое господство в Средиземном море. В это же время в Греции высадился английский экспедиционный корпус, с помощью которого был создан сухопутный фронт в Европе для борьбы с гитлеровской Германией, которого после разгрома Франции не было, и одновременно Англия завладело важными стратегическими позициями в восточной части Средиземного моря и на Балканском полуострове.

Вторжение итальянской армии в Грецию сразу натолкнулось на сильное сопротивлений греческих войск, и с первых боев становилось очевидным, что итальянцы недооценили силы греческой армии. В македонском секторе войны они терпели одно поражение за другим. Характер местности не позволял итальянскому командованию применить крупные соединения танков, а пехота без их помощи не могла прорвать оборонительные позиции греков.

Группировка итальянских войск и их первоначальные наступательные действия дали повод сделать вывод, что итальянское командование, выполняя предписания германского Генерального штаба, пыталось осуществить в Греции «молниеносную» кампанию и сразу нанести быстрый и сокрушительный удар греческой армии. Схематически ход первых операций итальянской армии напоминал операции германских войск в Польше (1939 год) и во Франции (1940 год) с некоторыми особенностями, вытекающими из своеобразия местности. Предполагалось, что итальянская пехота осуществит прорыв греческой обороны на главном направлении, с тем, чтобы в этот прорыв был введен эшелон развития, состоящий из кавалерии, барсальеров и танков, с задачей нарушить мобилизацию и сосредоточение греческих войск и парализовать работу тыла. Одновременно с этим, итальянская авиация, действуя на всю глубину греческой территории, должна была нарушить работу железнодорожного транспорта, вызвать панику среди населения и затруднить проведение мобилизационных мероприятий.

Однако греческая армия, поддержанная тремя английскими дивизиями, целых пять месяцев упорно оборонялась, нанося итальянцам одно поражение за другим, что заставило итальянское командование сделать вывод, что «войска деморализованы и нуждаются в отдыхе и пополнении»[247]. Гитлер, внимательно отслеживавший события в Средиземноморье и на Балканах, планомерно и последовательно готовил свои войска к войне на этом театре, как плацдарме для подготовки войны против СССР. Захватив Норвегию и сделав Финляндию своим союзником, Германия нависала над Советским Союзом с севера-запада, а овладение Балканским полуостровом выводило немецко-фашистские войска для удара с юго-запада. Кроме того, балканские страны являлись для Германии важнейшей сырьевой и продовольственной базой. 12 ноября 1940 года Гитлер подписал директиву № 18 о подготовке «в случае необходимости операции против Северной Греции», а потом и против Югославии[248], где политические события опрокинули все расчеты Берлина овладеть Балканами без войны.

Гитлер настойчиво стремился овладеть Балканами, и шаг за шагом насаждал в балканских странах фашистские режимы, послушно следовавшие его политике в Европе. Вслед за Румынией к Тройственному союзу примкнула Болгария, где 15 февраля германской резидентуре удалось привести к власти профашистское правительство, и туда сразу были введены германские дивизии. Труднее складывались отношения с Югославией, где профашистским силам не удавалось присоединиться к агрессивному блоку.

Правда, правительство Д. Цветковича, несмотря на протесты армии и общественных организаций, 25 марта объявило о присоединении Югославии к Берлинскому пакту, но после этого оно продержалось у власти два дня и было свергнуто армией и восставшим народом. Власть в стране перешла к патриотической организации офицеров, поддержанных английской разведкой, во главе с командующим военно-воздушными силами генералом Д. Симовичем, который был противником курса на присоединения к Оси. Здесь английская и советская разведка действовали как одно целое, и успех их работы был впечатляющим. Новое югославское правительство 5 апреля заключило с СССР договор о дружбе и ненападении, и советское правительство решительно предупредило Берлин о недопущении экспансии против балканских стран, и одновременно начало наращивать свои военные силы на юге страны в надежде, что и Англия сделает такие же решительные шаги. Лондон молчал и 6 апреля Германия и Италия объединенными силами вторглись на территорию Югославии.

В области внешней политики правительство Д. Симовича задалось неосуществимой целью — «выиграть время», и фактически ничего не делало для укрепления обороноспособности страны. Так возник парадокс: правительство, пришедшее к власти на волне протеста против присоединения страны к Тройственному пакту, не заявляло официально о разрыве договорных отношений, связанных с этим пактом. Более того, министр иностранных дел М. Нинчич доверительно сообщил немецкому посланнику, что новое правительство признает венский протокол о присоединения Югославии к Тройственному пакту.

Советский Союз в тот период стоял на пороге вступления в войну на стороне Югославии и Греции, но международное сообщество все еще продолжало придерживаться обманчивой позиции поддержки гитлеровской агрессии на Балканах, а союзников в войне с агрессивным фашистским блоком у Советского Союза не было. Англия по-прежнему вела свою обособленную линию не сближаясь с Москвой.

Как только в Берлине стало известно о перевороте в Белграде, Гитлер заявил на совещании руководящего состава вермахта, что «Югославия была неопределенным фактором в отношении предполагаемой операции «Марита» и еще больше в отношении плана «Барбаросса». Сербы и славяне никогда не были прогермански настроены… Если бы правительственный переворот произошел во время мероприятий «Барбаросса», то последствия для нас, по-видимому, были бы значительно серьезнее». Далее протокол сообщает, что «Фюрер решил, не ожидая возможной декларации о лояльности нового правительства, сделать все приготовления для того, чтобы уничтожить Югославию в военном отношении и как национальную единицу».[249]