Читать книгу - "Игры политиков - Дик Моррис"

Пока Миттеран собирал жатву со своих достижений во внешней политике, Ширак ломал голову над тем, как справиться с постоянно растущей безработицей дома. Но это и была, как неустанно подчеркивал Миттеран, его, Ширака, проблема. В конце концов, разве он не дал своему премьеру карт-бланш в осуществлении экономической политики? И если она буксует, приходится ли в том винить Миттерана — государственного деятеля?

Подобно тому как триангуляция позволила Клинтону составить программу, основанную на системе социально-нравственных ценностей, и тем самым, поднявшись над партийными разногласиями, обратиться ко всей Америке, Миттеран прибег к той же политике, и на месте партийного лидера и идеолога появился лидер нации. «Стратегия, основанная на разделении власти, которой Миттеран следовал в 1986 — 1988 годах, — отмечает Норткат, — предоставила ему уникальную возможность существенно откорректировать свой имидж. Теперь он вел себя как президент, не имеющий более партийных привязанностей, как третейский судья всего народа».

Были и другие совпадения. В 1996 году Клинтон сознательно изменил свой образ: на месте любителя гамбургеров, похожего на сотни тысяч таких же, как он, появился человек в строгом темном костюме — почтенный лидер нации; и таким он оставался по крайней мере до появления Моники Левински. Равным образом, отмечает Норткат, «сожительство способствовало росту популярности Миттерана. Он сделался отцом нации, беспристрастным арбитром, архитектором промышленной модернизации, защитником стабильности». При этом Миттеран продуманно создал себе образ человека — объединителя, преисполненного решимости защищать конституцию, ставящего ее выше любых партийных интересов.

Вновь обретенную уверенность в себе Миттеран подчеркивал еще и тем, что держал соотечественников в напряжении относительно своих будущих президентских амбиций. Пока Ширак метался из стороны в сторону, Миттеран твердо представлял себя миру бесспорным лидером Франции, а дома всячески избегал участия в политических сварах.

Рейтинг его популярности, упавший с 48 процентов в 1981 году до 33 в 1985-м, подскочил через три года до отметки 56. Согласно исследованию, проведенному к шестилетней годовщине его избрания, 58 процентов французов считали, что это был правильный выбор. Согласно тем же опросам, его президентский рейтинг уступал только деголлев-скому.

С приближением даты выборов Миттеран начал вялую кампанию, охотно предоставляя Шираку рыть могилу самому себе. Президент, отмечает Жюль Френд, «не озаботился составлением списка новых предложений для Франции. Он вел кампанию как кандидат, которому люди просто должны верить… От социалистического прошлого Миттеран не отрекался, однако более всего упирал на стремление объединить французов, заразить их трезвой решимостью достойно встретить экономические вызовы 1990-х годов… построить сильную Францию в объединенной Европе».

В результате пришел политический триумф. За Миттерана проголосовали не только левые, но и умеренные, и даже часть правых, которые предпочли его заметавшемуся Шираку. Не прошло и двух лет после тяжелого удара, пережитого в 1986 году, как Миттеран вновь праздновал победу, опередив соперника на 14 пунктов.

Отчасти Миттеран выиграл, потому что перестроил свою деятельность. Передав повседневные дела премьер-министру, он сумел вырасти как политическая фигура. Занимаясь возвышенным и отдавая мирское на откуп союзнику, он укрепил свой авторитет и расширил популярность. Поучительнейший урок для любого, кто имеет дело с корпоративными структурами — абсолютная власть может привести к абсолютной катастрофе, и случаются времена, когда лучше всего отступить в сторону, и пусть выкручивается кто-нибудь другой.

Тем не менее, отмечая успешное применение триангуляционной стратегии, важно подчеркнуть, что все трое — и Клинтон, и Миттеран, и Буш — сохранили верность своей политической базе. По-настоящему никто из них свой электорат от себя не оттолкнул. Просто они нашли способ переиграть политических оппонентов, используя их собственное оружие.

При всем при том триангуляция — это вовсе не стопроцентная гарантия успеха. Возьмем для примера случай Нельсона Рокфеллера, бывшего губернатора штата Нью-Йорк и вечного кандидата на президентский пост, — ему предстояло убедиться, что сдвиг влево от основного течения означает политическое забвение.