Читать книгу - "Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия - Максим Кантор"

История «классического» русского евразийства простая и короткая: после невнятных деклараций место русского евразийства на исторической арене заняло ясное евразийство германское — и тем русское евразийство и закончилось. «Heartland» (Серединная земля) воспетая Мак Киндером, была апроприирована Хаусхофером и Гитлером, и евразийские концепции русских смотрелись на этом фоне и дилетантскими и несвоевременными. Н. Трубецкой мечтал эмигрировать из Европы в Соединенные Штаты (к атлантистам хотел, добавим саркастически), но не успел уехать, умер.

Евразийство германского издания — было разгромлено вместе с гитлеровской Германией; спустя годы евразийство воскресло вместе с нео-фашизмом, воскресло вместе с так называемой «консервативной революцией», возникло вновь, как альтернатива коммунизму и одновременно — альтернатива американскому финансовому капитализму. «Консервативную революцию» — романтизировали, к консервативной революции обращались от романтического желания противостоять «цивилизации потребления», некоторым представлялось это сопротивлением тоталитаризму.

Фашистами стали многие «модные» люди — рок музыканты и литераторы, политические журналисты и те, кто именовал себя философами — это был такой романтический фашизм, отрицание системности и насилия капитализма.

Anarchists and fascists got the city

Orders new!

Anarchists and fashists, young and pretty

Marching avenue!

(Анархисты и фашисты взяли город —

Порядки новые!

Анархисты и фашисты, юные и прекрасные,

Маршируют по проспекту!)

Это написано Э. Лимоновым в эмиграции: писатель, наблюдая гнилой рынок буржуазии, мечтает об обновлении общества. И это обновление, практически всегда, романтики связывают с фашизмом. Но боролись не только с буржуазностью, неприятна системность Запада, в которой не остается места удалому напору «молодого этноса». Здесь оказался востребованным этногенез Гумилева, и несмотря на огрехи теории (так спад «пассионарности» британского этноса приходится на правление Елизаветы), приняли как данность то, что этнос Евразии моложе. Почему так — не вполне понятно; однако, условились считать так. Любые обобщения всегда грешат — как «атлантические», так и оппозиционные им. Неприязнь вызывала книга Толкиена «Властелин колец», в которой мифологически системно было показано, как гуманный цивилизованный Запад обуздывает варварский Восток — и реакция закономерна:

Помнишь, брат, как давили эльфийскую мразь?

Как бежали на запад их гнусные орды?

Мы месили гондорскую грязь,

Чтобы ярче сиял белокаменный Мордор! —

это пишет литератор Елизаров; сегодня приятнее назваться орком, нежели эльфом — коль скоро эльфы представляют Запад, а орков и Мордор ограбили и унизили.

И сбылось по желанию поэта — стали орками, ждущими реванша за четверть века унижений.

Во время Веймарской республики — министр Германии Ратенау воскликнул: «Германию поместили в сумасшедший дом, и она сошла с ума». А с ума сходят все одинаково.

Казалось бы пустяк: ну, не согласен человек с политикой правительства. Но сегодня политика правительства приравнена к воле народа — и оппозиционер стал врагом народа. И прозвучало «пятая колонна»! И патриотические домохозяйки поверили, что певец Макаревич их враг, это из-за него жизнь не сложилась, это поэт Быков не дает расцвесть России! со страниц газеты Завтра взывают: «Государь, где твоя опричнина?» и люди построяют это — и не краснеют. И молят царя: Батюшка, не томи, начни войну! Долго ли унижаться в преклонении перед Западом?

Молодость, здоровый фашизм, братство сильных, есть что-то невыразимо прекрасное в марширующих батальонах. Если вдуматься, что ждало бритоголовых мальчиков в мирное время? — бессмысленное корпоративное существование. Офисный планктон пустили на пушечное мясо — чем худо? Лучше погибнуть в кратере евразийского вулкана, чем киснуть, подсчитывая чужую маржу! Не вполне ясно, что будет потом, когда закончится романтическая сага и начнутся евразийские будни — неужто возвращаться в офисы?