Читать книгу - "Информационный террор. Тактика и стратегия информационной войны - Никита Данюк"

так и массовой культуры. Если традиционная модель культурной политики предполагала, что культура — это самостоятельная сфера общественной жизни, то модель креативного города, напротив, подразумевает максимальную интеграцию культуры в другие сферы — прежде всего в экономику.

Горожане в этой модели — не просто аудитория, которую государство должно просвещать средствами культуры, их и нельзя назвать обычными потребителями. Горожане теперь рассматриваются главным образом как посредники в реализации экономических и политических задач.

Основной политической задачей, которой служит данная концепция, является демократизация общества по западному образцу, повышение политического активизма и продвижение других проявлений западной (или «глобальной») культуры и ценностей.

Принимая во внимание данную концепцию и практику современного развития мегаполисов в России, мы вынуждены констатировать, что сегодня в нашей стране помимо системы формирования и развития национального и суверенного культурного вектора существует и активно функционирует система формирования западной культурно-ценностной среды. Эта система помимо наличия административных ресурсов использует СМИ и продвижение в социальных сетях, опирается на научно-образовательную базу и формирует свою аудиторию на площадках общественных пространств с привлечением частных культурно-массовых проектов.

Подобная конкуренция и сосуществование в чем-то оказывает и положительный эффект, обогащает и развивает общество и культуру за счет новых форм, достижений, технологий, например в организации городского культурного развития, однако здесь принципиальным остается вопрос что заимствовать — форму или содержание? Заимствование или экспорт форм отнюдь не равнозначен копированию и экспорту культурно-ценностного наполнения, что мы в том числе имеем возможность лицезреть даже на примере столичной жизни — от популярных общественных СМИ, работающих в направлении формирования привлекательности западной культуры, морали и ценностей (например, от различных культурных проявлений в искусстве, повседневности, продвижения потребительских объектов, до таких ценностных явлений как индивидуализм, космополитизм, забвение истории своей страны, эмиграция из России, гедонизм и тому подобное) до общественных пространств и проектов, креативных индустрий, формирующих и внедряющих в реальной жизни (оффлайн) несоответствующие нашей культуре образы и знаково-символические системы, что в том числе касается и языка.

Развивая сегодня городскую среду и полагая, что мы создаем образ российского гражданина, ощущающего свою связь со страной и своим городом, связь с историей, с памятью прошлых поколений, разделяющего традиционные ценности — мы скорее заблуждаемся. Более вероятно — мы создаем условия для навязывания нашему обществу западной культуры, а также чуждых ценностей. Тем самым мы позволяем сформировать в нем упомянутое деструктивное ядро, способное сыграть роль мины замедленного действия в судьбе нашего государства. И важно, что в этот процесс формирования привлекательности, продвижения «мягкой силы» Запада включены медийные, социокультурные, психо-когнитивные технологии с привлечением таких востребованных направлений как социальная психология, культурная антропология, визуальное искусство, брендинг, маркетинг, пиар и т. д. Иными словами на уровне содержания, контента, происходит повсеместный демонтаж национальной культуры и ценностей и их подмена иностранным, западным. Никто не говорит о сохранении архаики, о консервации культуры, необходим сбалансированный культурный протекционизм и иммунитет к иностранной культурной агрессии. Нужен баланс трендов.

Заключение

Интеллектуальная и политическая элита должна отстаивать национальные интересы государства. Стратегическим фактором, обеспечивающим сохранение российской государственности и субъектности в международных отношениях становится доминирование в культуре и образовании, а «….раскол элит, особенно политической элиты — это необходимое условие успешной реализации государственного переворота в формате «цветных революций». Следовательно, требования к элитным группам и внутриэлитные правила поведения должны быть следующими: преданность государственным интересам, лояльность как главный принцип корпоративной культуры, разрешение любых споров и конфликтов только мирным путем и в рамках негласных правил, направленных на сохранение устойчивого и стабильного развития государства».

Культурно-информационные технологии, которые используются для подрыва культурной гегемонии, в отличие от арсенала средств для ведения традиционной военной агрессии, направлены на капитуляцию ментальной сферы народов, их самосознания и культурно-цивилизационной матрицы. Борьба за преобладание над культурным пространством велась во все времена, но современное когнитивное оружие способно без привлечения больших ресурсов и издержек осуществить культурную агрессию против самых сильных и развитых государств. Страна — жертва культурной агрессии в силу мягкого и седативного воздействия, оказываемого в течение долгого времени, теряет иммунитет и не замечает последствий деструктивных технологий. Разрушение социокультурной идентичности, девальвация морально-нравственных устоев и ценностей становятся фундаментом для реализации государственного переворота. Безболезненность восприятия информационной агрессии массовым сознанием достигается тем, что она преподносится как восхождение по пути прогресса, как цивилизационная замена архаично отсталого социума более развитым, стоящим на более высокой ступени. Особенность информационного воздействия состоит в том, что в результате элита страны-жертвы передает контроль над стратегически важными ресурсами агрессору совершенно добровольно, поскольку это шаг воспринимается как прогрессивное движение вперед, овладение «новым мышлением», укрепление основ демократии, обеспечение прав человека, построение правового государства и т. д.».

Советский Союз был разрушен, хотя на тот момент не участвовал в глобальной и разрушительной войне, вместо этого был осуществлен подрыв культурной гегемонии. Михаил Горбачев и его политика «гласности» стали инструментами культурной агрессии внешней управляющей силы, к которой не было готово не только советское общество, но и партийная «верхушка» и государственно-номенклатурная элита. У советских людей отсутствовал иммунитет к массированному и управляемому извне информационному воздействию.

На фоне стоящих перед Россией угроз, как никогда актуальна работа по формированию неприятия у граждан нашей страны подрывных идей и ценностей, закамуфлированных под демократические требования и гражданские свободы. Сохранение культурной гегемонии российского государства необходимо для устойчивого и эффективного развития российского общества, государственных институтов, эффективной реализации внешней и внутренней политики, основанной на национальных интересах Российской Федерации.

Эпилог

Информационный террор превратился в инструмент борьбы великих держав за стратегические коммуникации, контроль над месторождениями углеводородов, транспортными артериями и людьми. Речь идёт о Третьей мировой войне, которая в медийном плане носит перманентный характер, поскольку СМИ ежедневно наполняют новостные агрегаторы новыми сообщениями и смыслами, формируя таким образом рафинированное информационное поле. Флагманы международного и российского медиа-пространства — агрегато-ры типа Yahoo News, Google News, Flipboard, News Republic, Anews, «Яндекс Новости», Surfingbird и Mail.Ru, прочно удерживающие лидерство в деле систематизации и распространения информации. Каждый из этих ресурсов на постоянной основе собирает аудитории до 10 млн. человек, вынуждая тем самым Государственную думу России (с 1 января 2017 года) приравнять их к СМИ, обязывая проверять достоверность источников информации.

Инициатива законодателей была принята своевременно. Это не просто поисковые машины, которые создают новостные сюжеты, но и влиятельные цензоры: им принадлежит эксклюзивное право определять значимость той или иной информации, фильтровать её в нужном направлении. А если небольшая региональная газета решит побаловать своих читателей каким-нибудь независимым сюжетом, его агрегатор может просто «не заметить». Результат медийной диктатуры налицо. Читатель получает именно ту картину событий, которая отвечает