Читать книгу - "Русские вопреки Путину - Константин Крылов"

При этом «национальная идея» Эрефии есть идея антинациональная, то есть антирусская. «Пакт» направлен против всех тех, кто выражает интересы русского народа — более того, отныне всякое представительство или хотя бы озвучивание этих интересов приравнивается к преступлению, а все обостряющаяся борьба с «русским шовинизмом» — острием и стержнем госполитики, обращенной к населению.

Золотой петушок

Как известно, любая власть, осознающая, что ее действия непопулярны, старается переложить хотя бы часть ответственности за них на других людей. Это происходит в двух формах — во-первых, непопулярные инициативы могут озвучиваться «со стороны уважаемых граждан», и, во-вторых, ими горячо одобряться. И то и другое снимает с властей часть ответственности за их действия: ведь инициативник или лизоблюд берут ее на себя (или хотя бы делают вид, что берут). Отсюда и востребованность этих древнейших профессий.

Одной из интересных для исследователя черт советской власти был способ организации общественных компаний по одобрению или инициированию непопулярных действий, особенно в политической сфере.

Здесь существовало известное разнообразие подходов. Так, цены на хлеб поднимались «по просьбам трудящихся», причем от конкретных трудящихся практически не требовали открытой поддержки этих решений. Зато исключение какого-нибудь политически неблагонадежного человека из академической институции или литературного объединения (то есть из Академии наук или Союза писателей), напротив, оформлялось как инициатива конкретных людей, обязательно с личными подписями под соответствующими документами или даже публичными выступлениями на эту тему. Иногда неприятные инициативы озвучивались через коллективные письма «от имени трудящихся» — те самые «не читал, но осуждаю».

Наконец, существовала еще одна форма «одобрямса» — через специально созданные для этой цели организации. Например, многие важные инициативы во внешнеполитической области озвучивались не с партийного или государственного уровня, а через такие рупоры, как, например, Советский комитет защиты мира. Для крайних случаев существовали даже такие странные (в советском контексте, конечно) организации, как Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ) или Антисионистский комитет. Конечно, все эти формы активности были ориентированы прежде всего на внешний мир, прежде всего на Запад. Советские люди относились к этому спектаклю со снисходительным презрением — но их мнение никого не интересовало.

У новой, «демократской» власти таких организаций не было. Зато, в отличие от «совка», имелась «цепная общественность» либеральных воззрений, которая охотно и почти бескорыстно взяла на себя эти функции. Статусные люди — актеры, режиссеры, барды-поэты, труженики пера — которые непрерывно требовали реформ и крови, крови и реформ. Те же люди кричали о «погромах», а в 1993 году устно и письменно требовали крови защитников Верховного Совета. Стоит вспомнить хотя бы знаменитое письмо 42-х, требующее запретить и распустить указом Президента все виды коммунистических и националистических партий, ужесточить и заставить работать законодательство, «предусматривающее жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти» (знакомо, не правда ли?), закрыть по списку все хоть сколько-нибудь русские газеты, журналы и телепередачи и так далее, и тому подобное.

Не то чтобы Борису Николаевичу было совсем уж необходима эта активность, но она изрядно пособила: на все вопросы, задаваемые после известных событий, Ельцин мог ответить: «вот видите, вся интеллигенция была с нами».

Это имело и пропагандистское измерение. В рядах любителей реформ были люди, искренне любимые народом, — например, популярные актеры (какая-нибудь Лия Ахеджакова, которая требовала крови защитников Белого Дома, но при этом была безумно популярна из-за сентиментальных воспоминаний о хорошем советском кино, в котором она снималась).

Однако это было при Ельцине. Нынешние власти такой стихийной поддержки со стороны «лучших людей» не имеют: Путина в либеральных кругах принято не любить. В случае надобности подписать какое-нибудь новое «письмо 53-х» с требованием побороться с фашизмом по полной (вплоть до смертной казни для русских националистов или легализации каких-нибудь «чеченских интербригад» для наведения уличного террора) будет просто некому.

Что делать? А вот что: заранее обзавестись государственным органом, который будет такие письма писать и такие требования выдвигать. Куда посадить интеллигентных и популярных людей, чтобы они все это сочиняли и подписывали.

Именно за этим была организована Общественная Палата, невыборный орган, устроенный как собрание популярных и уважаемых (ну, относительно популярных и относительно уважаемых — типа Аллы Пугачевой) людей, которые будут выходить с чрезвычайными инициативами и требовать чрезвычайных мер^[5]. Это будет подано народу как «ну вот посмотрите, лучшие люди страны нас просят и умоляют о репрессиях»^[6]. Палата, таким образом, возьмет на себя роль «золотого петушка», громко кукарекающего в ту сторону, откуда исходит опасность для царства. Учитывая официальную идеологию РФ, нетрудно догадаться, что опасность всегда будет исходить от русских, этих неизбывных носителей «фашизма и ксенофобии», а спасение будет неизменно усматриваться в продолжении русоцида.

Практика подтверждает это. Члены Общественной Палаты уже успели принять немало документов чудовищного содержания и сделать немало заявлений еще того хлеще. Стоит упомянуть хотя бы инициативу «членопала» Резника о возвращении спецхранов для запрещенной литературы. С другой стороны, имеет место и работа по «одобрению высочайших»: например, один из членов Палаты написал книгу, посвященную «идеологии» Путина и удостоенную, в свою очередь, высочайшего одобрения.

Вместо заключения

Как я уже сказал, эволюция существующего режима в общих чертах закончена. Из этого не следует, что единственный выход для него — стагнация или распад. Безусловно, существуют резервы роста и развития (если это можно так назвать). То, что достигнуто сейчас, в 2006 году, — это, так сказать, период объявления курса.