Читать книгу - "Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС - Андрей Шитов"

Весной 1988 года я ходил в нью-йоркский ЖСК «Дакота», где жил и погиб Джон Леннон, на беседу к его вдове Йоко Оно. Я просил об интервью, но никак не ожидал, что почти сразу получу согласие. Думаю, мне просто повезло: незадолго до того она была приглашена на встречу советского лидера Михаила Горбачева с «американской интеллигенцией» и, возможно, решила, что мой запрос как-то с этим связан.

Говорили мы на стандартную тему: о том, как укреплять мир, доверие и взаимопонимание в американо-советских отношениях. На прощание Шон Леннон — сын Джона и Йоко, которому тогда было 12 лет, — попросил: «Пусть разрядят все ядерные бомбы, чтобы нам, когда мы вырастем, не пришлось этим заниматься. И чтобы никогда не было войны»…

Подобные пожелания я слышу всю свою сознательную жизнь. Большой войны, слава Богу, нет. Но и бомбы никто не разряжает. Наоборот, создают все новые и все более смертоносные…

В 1990 году в Нью-Йорке проходил матч за звание чемпиона мира между двумя лидерами советской шахматной школы — Гарри Каспаровым и Анатолием Карповым. Сам я, конечно, был не в состоянии постичь, «как ходят, как сдают» на высшем спортивном уровне (для тех, кто забыл или не знал, — это фраза Владимира Высоцкого из песни про «честь шахматной короны»).

Но, на мое счастье, у нас в отделении работал тогда инженером замечательный человек — отличный компьютерщик, шахматист и мой друг Володя Просвиряков, ныне, к сожалению, тоже уже ушедший из жизни. Ему не было равных даже среди чернокожих профессионалов с манхэттенских перекрестков, предлагавших прохожим сразиться в шахматы на деньги; по его оценкам, они в среднем играли на уровне нашего «сильного первого разряда». Про «битву двух К» мы с ним писали вместе.

Внутренняя логика

Со стороны вся эта мозаика, видимо, кажется хаотичной, но в ней была своя внутренняя логика. Конечно, обязательным для освещения считалось все, что касалось нашей страны и советско-американских отношений. А в них и на излете холодной войны шли жаркие идеологические споры.

Одним из самых затяжных и упорных был спор по правозащитной тематике, и редакция просила нас искать для него аргументы. В результате мы регулярно писали, например, об американских политзаключенных, в частности, об одном из лидеров Движения американских индейцев Леонарде Пелтиере и об активисте организации «Черные пантеры» и журналисте Мумиа Абу Джамале. Оба они, между прочим, до сих пор остаются за решеткой (первый с 1976, а второй — с 1981 года), хотя при Бараке Обаме произошел очередной всплеск ожиданий, что Пелтиера, которому тогда уже перевалило за 70, могут помиловать.

Впрочем, идеологическими препирательствами советского «государства рабочих и крестьян» с заокеанским «миром чистогана» дело совсем не ограничивалось. Мы старались искать и высвечивать в США и «полезный опыт».

Помню, один из московских академических «толстых журналов» перепечатал мою «почтовку» о том, как американцы борются с магазинными кражами. В другом случае я взял большое интервью у Дэвида Рокфеллера об организации благотворительной деятельности знаменитого фамильного клана, который он на тот момент возглавлял.

Другие темы именитый банкир обсуждать не пожелал, но на эту согласился и принял меня в своей штаб-квартире на 56-м этаже соседнего с нашим небоскреба Рокфеллер-центра. По ходу беседы его удивило, откуда мне было уже известно довольно много подробностей о его семье. Я сослался на только входившую тогда в моду компьютерную базу данных LexisNexis, и он строго осведомился у помощника, имеется ли такая у них самих. Тот, конечно, заверил, что они идут в ногу с веком.

Примерно тогда же я написал для нашего тассовского журнала «Эхо планеты» про то, как американцы внедрили у себя поточный метод строительства жилья. После окончания Второй мировой в США шла массовая демобилизация военнослужащих, которым при возвращении «на гражданку» полагались подъемные. Но жить им было, как правило, негде, и некто Уильям Левитт придумал строить для них дешевые типовые коттеджи, чтобы первый взнос покрывался суммой этих самых подъемных. Роль конвейера выполняла цепочка сменявших друг друга бригад, каждая из которых выполняла только одну определенную строительную операцию. Вскоре на картофельных полях близ Нью-Йорка, а затем и в окрестностях других американских городов закипело массовое строительство коттеджных поселков — Левиттаунов.

В нашей стране публикация, как говорится, вызвала общественный резонанс. «Эхо» напечатало тогда подборку писем читателей, в одном из которых, присланном из Армении, предлагалось направить статью для обсуждения в Кремль.

Из России с мольбою

Конечно, не могу я не вспомнить и еще пару эпизодов из опыта своей работы в Нью-Йорке. Как-то раз растерянные коллеги из АП принесли мне в отделение ТАСС растерзанный конверт с письмом и фотографией ребенка. Дескать, взгляни, пожалуйста, а то адресовано вроде нам, но мы не знаем, что с этим делать.

В письме семья инженеров из российской глубинки на ломаном английском просила оказать любую возможную помощь для сбора средств на лечение тяжело больной дочери. Теперь в Москве я регулярно слышу подобные истории с телеэкранов, но тогда мне это было в диковинку.

Горю родителей нельзя не посочувствовать, но я задумался и о том, что такое же послание из США в другую страну, наверное, невозможно. И не только потому, что там не бывает нищих инженеров. Как раз с деньгами-то проблемы могут возникнуть где угодно. Десятки миллионов американцев не имеют медицинской страховки, и понятие «катастрофического заболевания» — не в медицинском, а именно в финансовом смысле — родилось не где-нибудь, а в США.

Разницу я вижу в том, что даже и в такой ситуации американцу просто в голову не придет обращаться за помощью за границу, даже если он и в состоянии написать такое письмо. Просить же о поддержке он станет (если станет: им как индивидуалистам сложнее решиться на это, чем нам) семью, соседей, местную церковную общину, возможно — социальные учреждения своего города и штата.

Один мой американский приятель помог больному племяннику, обратившись в ассоциацию людей, страдавших тем же недугом. Мальчика проконсультировали, а затем и прооперировали бесплатно.

Благотворительный стартап

А вот другой случай. В 1991 году, перед самым распадом СССР, когда даже в Москве на полках продовольственных магазинов было шаром покати, в наше нью-йоркское отделение позвонила некая Эми Кэртис. Насмотревшись репортажей об угрозе голода в Советском Союзе, домохозяйка из штата Кентукки решила материально поддержать одну из нуждающихся семей, но только — что она особо оговорила — без всяких посредников.

Я написал об этом заметку, а потом и журнальную статью, и к Эми хлынул поток писем (я ее, кстати, предупреждал, что так и будет). Через пару месяцев она уже уезжала в Россию с первым контейнером благотворительной помощи.

Потом о ней сделала репортаж одна из крупных американских телекомпаний, после чего мне позвонил другой человек, уже из Нью-Йорка, и попросил помочь ему в таком же начинании. Я согласился, а Эми, узнав об этом… закатила мне по телефону скандал.