Читать книгу - "Россия Путина - Иван Бло"

Таким образом, борьбе с беспорядочными инстинктами отводится место на более высоких ступенях. Далее, еще выше, ведется борьба с пороками интеллектуального мозга – пороками разума. Разум не обожествляется, как это делают западные мыслители эпохи Просвещения: автор предостерегает от тесно связанной с разумом гордыни, которая является главным из всех грехов.

Христианское учение, заключенное в «Лествице», отличается от образцов, часто предлагаемых под видом христианства. Так, на третьей ступени автор приводит слова из Евангелия от Матфея: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10:34). Св. Иоанн Лествичник указывает, что Господу угодны споры и разделения, если они происходят из-за любви к Нему, ибо «худые сообщества развращают добрые нравы» (Кор., 15:33). Автор говорит о воинах Христовых: они сражаются, они преисполнены послушания, а, следовательно, и смирения, от которого происходит рассудительность. Он также подчеркивает, что буйству «природы» (инстинктов) люди всегда пытаются найти оправдание с помощью рассудка.

Смирением побеждается горделивая свобода, которая есть не что иное, как тщеславие. Любовью и милосердием побеждается ревнивое равенство, которое есть не что иное, как продажная зависть. Воздержанием побеждается братство, основанное на попустительстве греху и являющее собой не что иное, как скотство. В этой связи на девиз Французской Республики можно взглянуть по-иному. На вершине лествицы духовной – три Божественные добродетели: Вера, Надежда, Любовь. Вера побеждает гордыню и делает человека верным Богу и Его творению, противоположность верности – измена. Надежда прогоняет уныние и леность, придает силу духа, противоположность которой – отступничество. Любовь противостоит безразличию и духу разрушения, она превращает человека в творца и более всего приближает его к Богу. Противоположность Любви – бесплодие.

Добротолюбие

Важнейшим элементом духовной традиции Православия является добротолюбие – так озаглавлена книга, содержащая высказывания Отцов Церкви, учивших бодрствованию и трезвению (т. е. мысленной дисциплине). Эта книга была впервые напечатана на греческом языке в Венеции в 1782 году. В ней собраны изречения более чем тридцати святых: Антония Великого, Исайи, Евагрия, Кассиана, Марка, Исихия, Нила, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Макария, Симеона Нового Богослова, Никиты Стифата, Никифора Исихаста, Григория Синаита, Григория Паламы и других.

«Добротолюбие» получило в России большое распространение благодаря великому старцу Паисию Величковскому (1722–1794), который выполнил его славянский перевод, опубликованный в Санкт-Петербурге в 1793 году. В течение XIX века эта книга, наряду с Библией, была любимой духовной пищей для русского монашества. В 1877 году был опубликован русский перевод, выполненный Св. Феофаном Затворником^[96] «Исихазм» (от греч. «исихия» – спокойствие, тишина) – учение о том, что целью жизни каждого человека, будь он духовным лицом или мирянином, является обожение путем постоянной молитвы и «хранения сердца», то есть соблюдения его от всяческой рассеянности, путем «низведения ума в сердце», что, по благодати Божией, может позволить человеку видеть нетварный Свет. Авангард воинства духовного составляют монахи. Для них сердечная молитва важнее, чем чтение богословской литературы.

Восхождение начинается с обуздания инстинктов, сердца и ума, к чему и призывает Св. Иоанн Лествичник в своей книге. Второй этап – воспитание любви, ведущей к озарению, которое с наибольшей силой было воспето Симеоном Новым Богословом. Трезвение и любовь позволят Духу Святому изменить человека, который приобщается к Божественному Свету. Св. Симеон повествует о молодом византийском чиновнике, совершающем исихастское делание, не оставляя государственной службы: этому молодому человеку были видения Божественного Света, наполнявшие его душу радостью. Православная мистика не приемлет грусти и не воспринимает дисциплину как самоцель. Целью ее является обожение человека через приближение – насколько это возможно – к Божественной любви.

Необходимым условием этого является глубокое смирение, на фоне которого рассудочные построения отходят на второй план. Смирению и трезвению (греч. «непсис») особое внимание уделяет канонизированный Православной Церковью афонский монах, ставший позднее архиепископом Фессалоникийским – Св. Григорий Палама. Он утверждает, что Бога невозможно познать лишь рассудочным (апофатическим) путем, что для богопознания необходим мистический опыт – подвижничество и причастность к Божественному Свету. Полемизируя с сицилийским монахом Варлаамом, Св. Григорий защищает опыт монашеского делания, который Варлаам высмеивает. Святитель пишет: «Все испытавшие на опыте смеются над теми, которые противоречат по неопытности». Тех, кто придерживается слишком «интеллектуальных» взглядов на веру и не уделяет должного внимания сердцу, Св. Григорий обличает как гордецов. Именно сердце направляет разум к Богу, и потому оно находится в центре человеческой личности. Разум – орудие для сердца, и вместе они должны обуздать буйство инстинктов.

В Православной Церкви Патриархи, митрополиты и епископы избираются из монашеской среды, а не из среды приходского духовенства. Таким образом, Священноначалие менее подвержено действию мирских сил и призвано, прежде всего, хранить Священное Предание, то есть традицию. Никто, включая Предстоятеля Церкви, не вправе единолично изменять Предание – на это имеют право только церковные соборы. Русская Православная Церковь, ощущая свою близость к Церкви Католической, считает, однако, что к протестантскому расколу привела Запад именно излишняя «интеллектуализация». Католическая Церковь зачастую оказывается подверженной искушению протестантизмом, которое состоит в оттеснении традиции на второй план и – в определенной степени – в возврате к иудаизму (культ буквы Священного Писания). Примером тому служит янсенистское течение. Таким образом, Католическая Церковь оказывается ослабленной перед лицом искушений мира сего. Мир же слишком высоко возносит веру в человеческий разум в ущерб сердцу, а разум, вместо того чтобы обуздывать инстинкты, в конечном итоге, оправдывает их. Так рушатся основания духовности. Православная Церковь призывает отвращаться от гордыни, так часто встречающейся на Западе: гордыня приводит человека к тому, что он во имя разума ставит свое эго выше Бога. Церковь, как и многие представители социальных наук (Хайек), считает, что в традиции зачастую больше мудрости, чем в индивидуальной рассудочности, ибо она впитала многовековой опыт миллионов человек.

Таким образом, традиция, основанная на корнях, способна научить человека предстоянию, приближающему его к Богу. Такой подход в корне отличается от западного индивидуализма, основанного на расчетливом разуме, который создает опасность обожествления эго с его прихотями. Традиция настаивает на важности дисциплины, любви и смирения. Но современный западный секуляризм отвергает такой посыл: дисциплина рассматривается как покушение на свободу, и должна быть сведена к минимуму (юридичскому минимуму). Сегодня в моде скорее свобода прихотей и инстинктов: примером тому является гендерная теория. Жертвенная любовь и милосердие считаются архаизмами, им противопоставляются утилитаризм и характерный для него «рациональный» расчет. Смирение же противостоит превознесению эго, так часто встречающемуся на Западе.