Читать книгу - "Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - Глеб Павловский"

• Путин – это монопольная услуга, оказываемая Двором населению

Команда Кремля в логике «шанса»

Центральное управленческое звено Системы РФ – кремлевская команда власти, Двор.

Команда Кремля сложилась при Ельцине почти случайно, как группа техобеспечения его ухода. Президент Ельцин был их ресурсом, но в еще большей степени ресурсом стал его управляемый уход. Кризисное состояние страны конца 1990-х при уходе президента-основателя создавало повторную «трофейную нишу», сомасштабную советской, и стянуло к себе команды желающих ею воспользоваться. Удалось это сначала одной, но в дальнейшем команда-победитель инкорпорировала в себя часть проигравших.

Важна была догма исключения проигрыша выборов – план А не имел плана Б. Команда Путина мыслила проигрыш не как электоральный неуспех, но как угрозу личного уничтожения. Императив выживания снимал моральные допуски при использовании средств. Критерием стало одно – что сильнее ошеломит врага? Возникла команда Кремля – ныне монопольный держатель стратегического эталона поведения Системы РФ. Так же возникали «бригады» в силовой экономике и теневом банкинге.

Персонализация власти – аспект стратегии ее узурпации Двором

Захват президентских полномочий протекает в драпировке «укрепления авторитета власти», «национального лидерства». Узурпация скрыта в шуме сакрализации узурпируемой магистратуры. Президентство Путина намеренно избыточно персонализуют. На различение поста и его носителя наложено «табу», это рассматривают как нелояльность.

Клептократический уклад внутри Системы РФ сложился к середине 2000-х, по времени он совпал с театрализацией власти – игрой Центра в имперскую сакральность. Личная власть Путина (уже тогда слитая с активностью круга его друзей) сакрализировалась как принцип. Вокруг принципа власти возникло правило неприятия всех ее ограничений. Персона президента становится все более сакральной, тогда как прагматика президентских прерогатив перетекает от него к другим.

В парадоксе сакральной клептократии уже заложена неизбежность черного мифа о Путине.

Черный миф о президенте как алиби аппаратной коррупции

Ответа Кремля на панамские разоблачения с миллионами файлов не было – а было на что отвечать? Здесь нечто важное о Системе и о Дворе.

Пробив оборону Кремля, сенсация обнажила хорошо спрятанную пустоту. Бумаги указывают на преступления в центре власти, но какие? Чьи именно преступления? По ним нельзя определить преступника, кроме мелочей с не заявленными вовремя родственниками-бенефициарами офшоров. Что означает это перемещение собственности из рук в руки в тесном кругу? Кроме того, что президент его (как минимум) терпит. Что «Путин не знал», предположить трудно – всегда найдется тот, кто ему доложит. Должен бы собраться кремлевский кризисный штаб, но не мог. Даже в верхах не знают, задеты тут или нет прямые личные интересы Путина? И не решаются спросить. Другие не знают, что за подробности еще вскроются завтра. Почти каждый, задетый и не задетый, знает много еще, относящегося к опубликованному. Но где ему это обсуждать и с кем?

Отмашки нет – все молчат. Частная расшифровка трансакций оставила впечатление мелкости во всем, от власти до воровства. Есть молчаливый консенсус, который не вербализован, ибо звучал бы порнографически: «этому – можно». Аппарат власти утвердили в мнении о том, что ближний круг Путина – это круг его личных финансовых агентов, держателей его денег. Тема часто поднималась «несистемной оппозицией», но всерьез ее приняли аппаратные круги. Взяв (недоказанную) «коррупцию Путина» за эталон, они вольно оперируют бюджетными инструментами. Оттого не в силах вообразить, чтобы Путин действовал бескорыстно – но раз так, противиться опасно и возражать нельзя. Веря, что твой президент оборотень, проще смолчать и самому действовать «как он».