Читать книгу - "Ошибка президента Путина - Майкл Бом"

Ведущий: То есть вы считаете, что предложение Путина о международном контроле над химическими вооружениями дает свободу Асаду во всех остальных сферах подавления оппозиции?

Майкл Бом: Ему удастся дурачить весь мир, как делал Хусейн. Это будет очень веселая игра, но только за счет Обамы. Но Обама, я уверен, пойдет на это, потому что ему это нужно. Он не хотел военной операции.

Ведущий: Он сказал «not American boots», то есть наземных сил не будет, сапог не ступит. А беспилотники, крылатые ракеты в понятие «сапога» не входят?

Майкл Бом: Нет, «сапоги» – это войска на земле.

Ведущий: Вот как интерпретировать слова Обамы, что американский сапог не ступит на сирийскую землю? Это значит, что буквально наземные войска не вступят, а ракеты не входят в понятие и беспилотники могут летать?

Майкл Бом: Да. Он этого не хочет. Вообще он понимает, что это осиное гнездо, и он не хочет трогать осиное гнездо. И вдруг Россия дала ему такой золотой выход. И он, я вас уверяю, ухватится за это. Понимаете, ему нужно три года. Эти верификация и поиск химического оружия займет не три года, а 10 лет.

Ведущий: Сегодня уже заявили, что анализ проб, сравнение…

Майкл Бом: Особенно во время войны, понимаете.

Ведущий: Сегодня встречаются Лавров и Керри, и они взяли с собой по 15–20 экспертов, которые когда-то разрабатывали химическое оружие и понимают в нем толк. Они будут анализировать данные, которые были получены всеми разведками, то есть министры уедут, а эти эксперты останутся в Женеве. То есть это действительно может быть очень длительный процесс.

Майкл Бом: И сложный, и я вас уверяю, что у Асада будет заначка, хорошая заначка на всякий случай, потому что химическое оружие ему позарез нужно.

Ведущий: Почему?

Майкл Бом: Против оппозиции и против Израиля – это его единственный козырь. Только наивный человек думает, что Асад на всякий случай не оставит себе химическое оружие, это будет очень хорошая заначка.

Ведущий: Но Асад прекрасно понимает, что есть запретные слова на мировом политическом языке. Таким запретным словом является химическое оружие, таким запретным слова является изготовление ядерной бомбы.

Майкл Бом: И что? Это ему не мешало несколько раз применять.

Ведущий: Понятно, что произнеся эти запретные слова, совершив эти два действия, человек обрекает себя на то, что по нему рано или поздно будет нанесен какой-то удар, ракетный или наземный.

Майкл Бом: Пока у нас Обама, ударов не будет.

Ведущий: Судьба Саддама Хусейна тому свидетельство.

Майкл Бом: Асад видит Обаму насквозь, и Путин видит. Это гениальный ход, не будет ударов, Обама не Буш. Обама ищет любой повод, любую отговорку, чтобы не бомбить. И он это получил.

Ведущий: Насколько Обаму сдерживает звание лауреата Нобелевской премии мира?

Майкл Бом: Он сам говорит, что я особо не заслуживаю. Но он точно не будет заслуживать, если будет бомбардировка, я вас уверяю. И это его смущало в Ливии, но тогда Россия его поддерживала, или, во всяком случае, воздержалась. Поэтому это как бы спасло его лицо, но теперь у него нет особой поддержки ни дома, ни в Конгрессе, ни в мире.

Ведущий: Но с другой стороны, если Обама воздержится от любых акций против Сирии, сможет ли он получить титул президента-миротворца, как в свое время был Картер, допустим?

Майкл Бом: Нет, я еще раз говорю, что каждый вариант плохой. То есть его будут обвинять в том, что он ничего не сделал и гражданская война продолжается. А если из-за его бездействия будет, не дай Бог, еще одна атака химического оружия Асада, то тогда вообще репутация Обамы будет подмоченной. Я говорю, что каждый вариант плохой. Он попал в такую ситуацию, что его будут критиковать и за бездействие, и за действия.

Ведущий: Хорошо, а министр обороны гораздо радикальнее, чем Обама? Или он поэтому был назначен недавно, потому что он тоже из тех генералов, которые меньше всего хотят войны? Тем более что он не генерал.

Майкл Бом: По-моему, он придерживается линии Обамы. Он понимает, что военная акция военной акции рознь.

Ведущий: Просто мы видели в ситуации Буша и Рамсфельда, что Рамсфельд вместе со Скутером Либби были гораздо правее, чем Буш, и они понуждали его на многие действия, которые, может быть, Буш не хотел совершать. В этом смысле у администрации Обамы есть силы, которые правее его, и могут вынудить его на определенные действия?

Майкл Бом: Маккейн точно правее.

Ведущий: А в команде Обамы?

Майкл Бом: В команде не знаю. Я знаю, что Райз очень жестко высказалась, Саманта Пауэрс очень жестко сказала, но это слова. Я думаю, что все понимают, что все варианты плохие. Это даже не Ирак, – это не то что не Ливия, это гораздо сложнее, чем даже в Ираке. Поэтому я не думаю, что даже Маккейн не понимает до конца, какие последствия будут, если будет массовая атака. Обама хочет чуть-чуть побомбить и вернуться домой, но так не бывает. То есть он хочет отчитываться, галочку поставить, что я что-то сделал, давайте будем говорить о здравоохранении и о безработице.

Ведущий: И в этом смысле Путин ему очень помог, вы считаете?

Майкл Бом: Очень помог. Путин сам себе помог и Асаду, потому что я еще раз говорю, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. И Путин будет долго смеяться, и, особенно, Асад. Это очень хитрый, умный ход, и Путин молодец в этом смысле. Но все это не очень хорошо для США и сирийского народа.

Ведущий: Спасибо. С Майклом Бомом мы обсуждали обращение Путина к американцам в связи с событиями в Сирии, в которой он использовал цитаты из отцов-основателей Соединенных Штатов.