Читать книгу - "Страх и отвращение предвыборной гонки '72 - Хантер С. Томпсон"

Как выяснилось, он проиграл обе половины этой ставки — и я намереваюсь поохотиться на ублюдка и вырвать ему все зубы, если он попытается увильнуть от выплаты долга, — но сам тот факт, что Бродер был настолько уверен в силе Макговерна, — это четкий сигнал со стороны профессиональных политиков и газетчиков, которые до этого все время твердили, что ситуация на предварительных выборах в Висконсине безнадежно запутана и никто в здравом уме не будет даже пытаться предсказать исход голосования.

Впрочем, все сошлись на том, что победителем станет Хамфри с почти 30 процентами голосов, Макговерн едва-едва опередит Маски, набрав чуть менее 25 процентов и потеснив того со второго места, а четвертое место отводилось либо Джексону, либо Уоллесу примерно с 10 процентами.

Сам я ставил на то, что Хамфри с трудом опередит Макговерна, набрав 26–27 процентов, Уоллес получит твердое третье место примерно с 20 процентами, а бедный Маски приползет четвертым где-то с 10 процентами против 9 процентов Джексона. Я испытывал сильное искушение развести на легкие деньги Тома Моргана, пресс-секретаря Линдси, который как-то днем в баре отеля «Шредер» вывернул карманы и своими 102 долларами хотел подтвердить собственную убежденность в том, что Линдси может получить от 10 до 15 процентов, но я вынужден был отступить, потому что мне начал нравиться Линдси. Он показался мне самым интересным из всех демократических кандидатов в том смысле, что казался открытым практически для любой идеи… Так что я с сожалением отказался принять ставку Моргана на том основании, что буду чувствовать себя неловко, наживаясь на несчастье Линдси. (Как выяснилось, он получил только 7 процентов и выпал из борьбы…)

Но, собственно, я не об этом хотел здесь написать. По идее я собирался рассказать, что в ночь выборов нас постигло страшное несчастье. Все наши продуманные и просчитанные планы превратились в мусор из-за вычислительных устройств телевизионных сетей, и до наступления ночи ничего не сдвинулось с места.

Когда в восемь часов избирательные участки закрылись, Тим Краус и я все еще сидели сложа руки у письменного стола в нашем номере-люкс отеля «Шератон-Шредер», разрабатывая подробные планы, что бы нам предпринять в ближайшие пять-шесть часов адского напряжения, пока подсчитываются голоса. Надо было дотянуть, по крайней мере, до полуночи, прежде чем появятся первые результаты… А после этого мы были готовы работать хоть до рассвета или даже полудня, если это будет необходимо.

Ведущая статья в воскресном номере Washington Post вторила хору голосов тех 500 или 600 матерых журналистов и политологов, которые собрались здесь, чтобы стать свидетелями «решающего момента» — первых из общегосударственных предварительных выборов, на которых наконец-то предстояло отделить агнцев от козлищ.

После месяца тщательного анализа ситуации, предпринятого лучшими политическими журналистами США, Post, наконец, пришла к выводу, что, во-первых, «предварительные выборы в Висконсине, по-видимому, произведут драматические изменения в битве за выдвижение на пост президента-1972» и, во-вторых, «по мере того как состязание приближается к своей кульминации, сохраняется необычайно высокая степень неопределенности».

Другими словами, никто не имел ни малейшего представления о том, что здесь произойдет, кроме того, что некоторые люди пострадают, а ставки говорили, что наиболее вероятными проигравшими считаются Маски и Линдси. Тот факт, что Линдси почти полностью лишился финансирования, позволял с минимальным риском ставить на то, что в Висконсине он кончит плохо, но Маски — одержавший убедительную победу в штате Иллинойс[57]и этим по меньшей мере частично искупивший свой ужасный провал во Флориде — и в Висконсине теоретически выглядел неплохо… Однако в кампании Маски по-прежнему чувствовалось что-то слабое и болезненное. Вокруг нее витал запах смерти. Он был похож на фермера, больного раком в терминальной стадии, но пытающегося занять деньги под урожай следующего года.

За две недели до выборов опросы показывали, что Маски идет в гонке более или менее вровень с Хамфри и значительно опережает Макговерна, но даже его сотрудники не поверили этому. Они продолжали улыбаться, однако их моральный дух был подорван и уже не подлежал восстановлению после того, как во Флориде Маски созвал совещание на следующий день после предварительных выборов и объявил, что покидает гонку. Им удалось отговорить его, согласившись работать без оплаты вплоть до окончания выборов в Висконсине, но когда слух об отклоненном отзыве кандидата просочился в прессу… Ну, на этом все и кончилось. Никто не опубликовал эту информацию, никто не упомянул о ней по радио и телевидению, но с этого момента единственное, что поддерживало жизнь в кампании Маски, — это беспощадная политическая версия старого театрального правила «Шоу должно продолжаться».

На последней неделе кампании даже сам Маски стал намекать на то, что он знает о своей обреченности. В какой-то момент во время агитационной поездки по городам в долине реки Фокс вблизи Грин-Бэй он впал в публичный психоз и начал говорить что-то о «необходимости чуда»… А потом, когда ощущение упадка уже стало распространяться, как лужа мочи на бетоне, он пригласил журналистов, освещавших кампанию, отпраздновать его 58-й день рождения в небольшом отеле в Грин-Бэй. Но вечеринка оказалась испорчена, когда его жена вмазала куском праздничного торта по физиономии репортера Newsweek Дика Стаута, заявив: «Один дружественный поступок заслуживает другого, а, Дик?»[58]