Читать книгу - "Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов"

Лукашенко предлагает создать «мини-СССР» – союз не 15, а двух республик, к которому впоследствии могут присоединиться и другие страны СНГ и даже некоторые страны «дальнего зарубежья» (одно время, в критический для нее момент, такое желание вроде бы высказывала Югославия). Путин же говорил, что нового СССР ни в каком виде не будет, и предлагает войти Белоруссии (целиком или отдельными областями) в состав России. Мотивируется такое предложение, которое Лукашенко счел оскорбительным для своей страны, в частности, тем, что экономика Белоруссии составляет всего три процента от экономики России. Медведев то ругается с Лукашенко, то обнимает его как лучшего друга, но и при нем дело не сдвигается с мертвой точки, если не считать вступление Белоруссии в Таможенный союз с Россией и Казахстаном.

Но действительные причины разногласий – более глубокие. И не только потому, что в наших странах господствуют различные, если не сказать – антагонистические, социальные модели, и воедино механически сомкнуть эти два государства сегодня не удастся.

Кстати сказать, почему-то никто не заикается об объединении двух государств по известному, хотя и труднопонимаемому принципу «одна страна – две системы». Когда речь идет даже о Гонконге и Макао, уже разъедающих экономическую систему КНР – не говоря уже о предполагаемом воссоединении с Тайванем, со всех сторон слышны дифирамбы в адрес китайского «архитектора реформ», сей принцип изобретшего. Когда же речь заходит об аналогичном объединении, грозящем еще больше замедлить триумфальное восхождение России вверх по рыночной лестнице, ведущей вниз, о вышеупомянутой мудрой формуле почему-то не вспоминают. Да и при воссоединении Германии аналогичная формула была лишь провозглашена для отвода глаз, после чего ГДР поспешили сдать западному соседу с потрохами и без всяких сказочек о «двух системах».

Так вот, падение социализма в России явилось, разумеется, не столько экономическим переворотом, сколько попыткой переворота идеологического, мировоззренческого. И, в частности, дискредитации советского подхода к национальному вопросу через принцип дружбы народов и максимально возможного равенства наций (который только и позволял десятилетиями сплачивать разношерстную империю): дескать, дружбу народов придумали большевики, тогда как все цивилизованные народы решают свои национальные вопросы силой. В стране стал торжествовать белогвардейский культ «единой и неделимой», означавший фактическое сползание Российской Федерации к состоянию пресловутой «тюрьмы народов». (Недаром через год после переворота 93-го года, открывшего дорогу к власти самым непримиримым антисоветским силам, началась гнусная колониальная экспедиция в Чечню ельцинской военщины, завершившаяся, к счастью, позорным провалом.)

Эта линия в чести в современных российских властных кругах. Стало популярным пропагандировать Белое Движение с его известным лозунгом «за единую и неделимую». Возможно, находился под ее влиянием и Путин. Возможно, он объединение с белорусами старался рассматривать как раз с точки зрения «единой и неделимой». (Один из наблюдателей предположил, что такой невероятный с точки зрения национальных интересов шаг, как объединение РПЦ с давно оголтело антирусской Зарубежной Церковью, был одобрен Путиным именно потому, что он, подобно Сталину, подпал под манию «собирания» земель и вообще всего русского, хотя, как мы знаем на примере Плюшкина, не всякое собирательство идет на пользу.) Возможно, он в своем споре с Лукашенко исходил из мысли: позволь только одним заикнуться о конфедерации – сразу все прочие татарстаны за ними последуют. И все сначала – опять к 91-му году. Нет, автономия и только автономия! (В истории СССР уже был довольно неприглядный эпизод, когда во время войны Москва согласилась принять под свою высокую руку – в рамках дружбы и взаимоуважения равноправных народов, разумеется, – независимое государство Тувинскую Народную Республику в качестве… автономной области! И лишь позже, при Хрущеве, в Кремле, видимо, поняли неприличность такого «опускания» еще вчера суверенного народа, и статус был поднят хотя бы до АССР.)

Но Лукашенко говорит, что Белоруссия никогда не войдет в состав России: это красивая, самодостаточная страна. Иначе его не поймет народ, даже могут возникнуть подпольные террористические организации «героев национально-освободительной войны». Вот так.

Но и Лукашенко проблемный товарищ. В нем явно проглядывает увлеченность панславистскими идеями (включая, возможно, модное учение о цивилизациях Хантингтона). Не в обиду белорусам пусть будет сказано, но по сравнению с Россией их страна, как и многие другие небольшие страны, все-таки более периферийная и оттого несколько провинциальная. И увлечение белорусского президента идеями славянского единства чем-то напоминает увлеченность провинциального самоучки последней прочитанной книгой (не в обиду, конечно, и провинциалам, среди которых есть и вполне продвинутые люди).

Ладно, что в республике с помпой ежегодно проводится международное шоу под вполне предсказуемым названием «Славянский базар». Гораздо хуже позиция белорусского президента по Украине. То, что у русских националистов на уме или хотя бы на языке – имеем в виду чудовищное положение «Россия без Украины – не Россия», – для Лукашенко руководство к действию. Он буквально одержим идеей вопреки всему непременно сохранить «союз трех славянских народов», даже если это будет в ущерб интересам России. Последняя же объективно (пусть и страшно медленно) разворачивает вектор своей политики туда, куда по возможности стягиваются великие державы будущего – в Тихоокеанский регион, успешно вместе с Китаем создала Шанхайскую организацию сотрудничества, перспективы которой могут стать самыми неожиданными. Чувствуется, что для Лукашенко это все глубоко чуждо, он участвует в подобных мероприятиях лишь по необходимости, предпочитая осваивать в республике производство… шоколадного сала – видимо, чтобы хоть как-то подсластить непонятливых украинских собратьев. И это тоже создает зону непонимания между лидерами двух стран.

Естественно, на Западе развернута злобная кампания против Белоруссии и ее президента – «последнего диктатора в Европе». И российский «Газпром» (надо думать, не без ведома руководства страны) норовит повысить цены на газ для Белоруссии до европейского уровня, то есть в три раза, если не больше. Принимаются и другие меры экономического давления на Белоруссию. Такого повышения цен на энергоносители экономика Белоруссии не выдержит. Вряд ли маленькая республика устоит перед таким напором.

В России большинство населения недоумевает по поводу такой политики в отношении братской Белоруссии. Лукашенко, поставленный в безвыходное положение, ищет возможности получения энергоресурсов вне России, обращаясь даже к Ирану и Венесуэле. Более того, он пытается осуществить некий поворот в сторону Запада, и тот, ради отрыва Белоруссии от России, готов пойти ему навстречу, забыв все обвинения в адрес «диктатора». О том, какие тайные причины такого поворота событий и каким окажется выход из этого запутанного положения, пока можно только догадываться. Но после того, как Лукашенко в декабре 2010 года в четвертый раз был избран президентом Белоруссии, да к тому же приказал арестовать деятелей прозападной оппозиции, устроившей в Минске погром ряда государственных учреждений, Запад, кажется, окончательно отвернулся от «последнего диктатора». Российские либералы тут же по-новому расшифровали аббревиатуру «ГУЛАГ»: «Государство, управляемое Лукашенко Александром Григорьевичем». И вот в то время, пока Запад и Москва никак не могут найти общий язык с Лукашенко, Китай завоевывает все более прочные позиции в экономике Белоруссии.