Читать книгу - "Яволь, пан Обама. Американское сало - Андрей Лебедев"

— Да мне всегда эта западенская мура не нравилась… — поддержал друга Янушевич.

Левинец понял, что может случиться непоправимое: Дружинина могут начать слушать всерьез.

— А чем русское влияние на язык лучше польского? Вы тоже искажали наш народный язык своим влиянием! — воскликнул он.

— Неправда, — парировал Дружинин. — Российская правящая элита относилась к малороссийскому языку и произведениям на этом языке с благожелательностью, как к интересному культурному явлению. В начале девятнадцатого века уже выходили сборники старинных малороссийских песен, учебники, первая «Грамматика малороссийского наречия». Поэт Кулиш выступил с идеей публикации официальных документов на малороссийском языке. Он получил разрешение на перевод Манифеста об освобождении крестьян, однако текст оказался настолько убог и непонятен даже для малороссов из-за отсутствия в деревенском наречии политической терминологии. Кулишу пришлось брать ее из польского, а народ ее не понял. С шестидесятых годов был практически решенным вопрос о введении в народных школах Малороссии преподавания на местном наречии.

— Да не бреши ты! Известны царские указы о запрете малоросского наречия! — не унимался Левинец.

— Тут другое дело, давайте разбираться, — спокойно и с достоинством возразил Дружинин. — Во время польского восстания повстанцы делали ставку на малороссийский сепаратизм и распространяли подрывные брошюры и прокламации на простонародном наречии. По инициативе министра внутренних дел Валуева была временно ограничена печать на малороссийском языке книг духовного содержания и школьных учебников. Валуев ссылался на неприятие подобной литературы большинством малороссиян, которые «весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссиянами, и в особенности поляками, так называемый украинский язык. Кто хочет доказать обратное, того большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных России и гибельных для Малой России. Это ограничение свободы печати на украинском языке отпало уже на следующий год! Однако до сих пор Валуев считается у украинских националистов «душителем свобод» и «попирателем украинского языка и культуры».

Левинец больше не возражал, он побагровел и набычился. Но Дружинин понял, что обращаться надо только к Янушевичу. Кажется, того немного проняло.

— Виктор Федорович, что же делается? Остановите это! Сейчас происходит полный беспредел. Если в девяностом году перед крушением Союза в Киеве больше половины школ вели обучение на русском языке, то уже в девяносто седьмом русскими были только пять процентов школ. Детских садов для русскоязычных детей не осталось ни одного! И это в Киеве, на улицах которого не услышишь украинской речи! То есть «требованиями народа» объяснить закрытие школ невозможно!

— Люди забыли родной язык, поэтому сейчас правительство делает все, чтобы наверстать упущенное, отсюда и перегибы, — Левинец решил не сдаваться.

— Это нелепица! — резко оборвал его Дружинин. — Родной язык забыть нельзя. Если язык не употребляется, то он не родной, а чужой, искусственно созданный и искусственно навязываемый. А главное, зачем его навязывать? Существует несколько языков в мире, на которых наличествует вся мировая научная и художественная литература. Зная английский, немецкий, французский, испанский, русский человек приобщается ко всей мировой культуре. Язык — это пропуск. Украинский язык оказывается не пропуском, а замком, который закрывает нынешнее поколение детей в украинском гетто, маргинализирует украинцев. Перевести всю мировую культуру на украинский невозможно, не хватит сил и переводчиков. Государство с небольшим населением не может себе это позволить, тем более государство бедное.

— Зато наши дети учат английский! — гордо заявил Левинец.

— Да, но они никогда не выучат его так, как близкий русский. Они, даже уехав в Англию и Америку, все равно останутся там людьми третьего сорта. Вы любитель Европы и европейских прав и свобод? Так учитесь у них! В ряде западных стран вторым государственным языком становится не только язык, на котором говорит большинство граждан страны, а на Украине большинство говорят на русском, но даже языки национальных меньшинств. В Финляндии государственными являются финский и шведский, в Канаде — английский и французский, в Швейцарии — немецкий, французский, итальянский и ретророманский!

Левинец молчал, Янушевич задумчиво глядел перед собой.

— Виктор Федорович, родной! Чего вы боитесь? Весь народ хочет русский язык! С просьбами придать русскому языку статус государственного не раз обращались к руководству Украины депутаты местных советов и Верховной рады Крыма, обращая внимание, что население Украины испытывает затруднения при использовании украинского языка в судопроизводстве, в сфере рекламы, а также в общественной жизни, например, при чтении рецептов, которые в обязательном порядке печатаются на украинском языке. Все опросы общественного мнения подтверждают: большинство «украинцев» говорят на русском и хотят говорить на нем. Это неудивительно, поскольку «украинцы» — это и есть русские, и родной язык для них русский. Виктор Федорович, положите этому конец. Одним махом проведите и референдум и станьте президентом!

— Я подумаю, — тихо произнес Янушевич.

Дружинин попрощался и вышел. На улице шел дождь. Ливень. Сильный-пресильный ливень. В кармане задергался мобильный телефон.

— Ну, все! Перечисляй бабло, тушонка в Ванкувере уже в порту на пирсе в контейнерах. Ждет погрузки. Переводи бабло срочно, понял?

Это звонил Павло Ксендзюк. Надо было действовать.